Я верну Лармунда, подумал Альрик с отчаянием. Верну Варди, помирюсь с Раудом.
Друзья примут его, повзрослевшего, сильного. И он тоже не будет таить обиду…
Альрик встретился взглядом с мозаичным королем на стене и словно бы очнулся. Король властно простирал руку над своими подданными, и в его светлых вайнских глазах не было и толики сомнений.
Сила не сомневается. Она берет то, что считает своим. А затем проявляет милость к простертым у ее ног…
— Никогда не любил вайнорок, — сказал Альрик совсем не то, что собирался. — Все они пресные. Разве что маленькая фрейлинка недурна. Сочный бутон.
Но и ей не сравниться с Эми, его проказливой стрекозкой. О принцессе и говорить нечего. Хваленая камелия Севера похожа на эскиз женщины, набросанный слабым карандашом, тогда как Эми расписана всеми красками. Горячая, яркая, будто птичка из той самой Южной Земли. Склонная к шалостям и капризам — истинно по-женски.
Он всегда предпочитал искушенных женщин, а Эми досталась ему невинной, пугливой, как жеребенок. Он сам учил ее искусству любви, и ему это нравилось. Все, что она умела, весь ее пыл — все было только для него. Приятно знать, что ни один мужчина не касался ее.
А теперь он сам, своими руками, отдавал Эми другому…
— Я одного не могу понять, — сказал вдруг Даниш. — Зачем ты моришь свою невесту голодом?
Альрик опешил:
— Что за вздор?
— Я узнавал на кухне. Повара ссылаются на твой приказ.
Вряд ли Рауд стал бы так шутить — не в его характере. Значит, кто-то что-то напутал. Или это умысел? Но вайнорцы не жаловались…
— Я разберусь, — бросил Альрик. — Лучше скажи, что делать с этой зимой?
Просить было унизительно — ну так он прикажет! Пусть Даниш дает ему уроки.
Белый Граф пожал плечами:
— Ничего. Ровным счетом. Это сейчас лучший выход. Надо дать стихии то, что ей принадлежит, иначе она отомстит непредсказуемо. Есть средняя мера снега и холода, рассчитанная для ригонской зимы. Нынче, насколько я могу судить, мера эта уже достигнута, а где-то и превышена. Теперь главное не тревожить стихию, и возможно, все успокоится.
— С твоим возвращением, — едко заметил Альрик.
— Вы попросили совета, — Даниш вновь перешел на официальный тон. — Следовать ему или нет, на то исключительно воля вашего величества. Могу ли я быть свободен?
Альрик кивнул.
Дождался, когда Даниш подойдет к дверям и возьмется за длинную золоченую ручку.
— И вот еще что, граф… Хочу, чтобы вы были на балу. Пора сделать официальное объявление.
* * *
Нас с Кайсой посадили под замок. Разумное решение. Но пока я что-то делала, куда-то бежала и была в гуще событий, мне казалось, что каждый день приближает возвращение моего человеческого тела. Теперь же, томясь скукой, я сознавала, что не стала ни на шаг ближе к цели.