Герцог покачал головой:
— Ты слишком умна для женщины.
Баронесса невесело рассмеялась.
* * *
Рауд проснулся посреди ночи от тревожного сна. Это не был один из его привычных кошмаров о казни Карстена. Или тот, в котором Двуликий кладет по-зимнему холодную руку ему на темя, и рука превращается в старческую ладонь бога Лета, тяжелую, как все бремя земли, а затем рассыпается в пыль… Такие сны ему тоже порой снились.
Сейчас казалось, что он висит в беззвездной ночи между небом и землей, со всех сторон объятый мраком. Даже прутья защитной клетки, которой он привычно оградил свой разум, прежде чем лечь в постель, едва виднелись.
Больше его внутреннему взору не за что было зацепиться. Возможно, поэтому тихий голос, пришедший неведомо откуда, заполнил собой весь мир. "Смирись…" Во сне у Рауда не было тела, а значит, не было и ушей, и голос звучал в глубине сознания, как будто изнутри. "Покорись. Прими, что дают, и не требуй большего…"
Рауд всмотрелся в темноту, приказывая клетке явить себя — и прутья отчетливо загорелись зеленым огнем. Все они были невредимы.
А голос продолжал нашептывать: "Будь послушен. Слушай меня. Слушай…"
Так что же, это он сам себе шепчет?!
Мысль прозвенела как сигнал тревоги и вытолкнула Рауда из сна.
Он полежал немного, слушая ночное безмолвие. Затем поднялся, тихо, чтобы не разбудить слугу, спящего за перегородкой, прошел в соседнюю комнату и достал из шкатулки мешочек с ловушкой.
Отец отозвался не сразу.
— Я только с дежурства, — объяснил устало. — Что случилось?
Они вошли в избушку, сели за стол, на котором стояли деревянная чаша с медом, кузовок с ягодами, блюдо с баранками и дымящийся водовар. Сюртук отца превратился в простую вайнскую рубаху с шитьем по вороту.
— Кто-то пытался войти в мой сон, — сказал Рауд.
— Твоя Кошка?
— Нет. Хотя я ловил по ту сторону купола взгляд оборотня. Тут другое.
Рауд описал, как все происходило.
— То есть этот голос проник не только сквозь твою защиту, но и сквозь Щит дворца? — на отцовском лбу прорезались напряженные морщины, а брови-медведи оседлали уступ переносицы.
— Именно. Я хочу, чтобы ты попробовал разузнать в Гнезде, как это возможно и кто на такое способен. Общая Память должна хранить подобные случаи.
Отец мрачно кивнул — и в очередной раз вызвался стать сторожем его снов, а Рауд в очередной раз отказался.
— Было бы куда полезнее, если бы ты заглянул в сны короля и еще пары интересных людей.
— Ты прекрасно знаешь… — сейчас же начал отец.
— Гнездо не позволит, — закончил за него Рауд. — А если речь идет о заговоре против короны?