— Договорились по-семейному, так сказать! — хохотнул барон Хлепик.
На него не обратили внимания, лишь графиня Виртен брезгливо поджала губы.
— В хрониках Гельви описан случай благополучной передачи дара магу другой стихии, не связанному с дарителем кровным родством, — заметил герцог Клогг-Скрапп по-вайнорски.
— Так вы знали, дядя? — принцесса взглянула на него через барона и графиню.
— В общих чертах.
Пару мгновений я раздумывала над скрытым смыслом…
Что ж, мы шпионим за ними, они — за нами. Как и подобает между друзьями и союзниками.
— Но как ему удалось?.. — принцесса перевела взгляд с герцога на графа. — Человек в силах удержать лишь один божественный дар, это непреложная истина, первое, чему нас учат в детстве. Разве что его величество сам Двуликий!
Даниш развел руками.
— Боюсь, ваше высочество, на это мне нечего сказать. Кроме одного. Нынче летом хлеба в Ригонии уродились богаче обычного, и урожай был собран до последнего зернышка. Дожди не помешали.
— Довольно мучить графа, милая племянница, — вмешался герцог. — Скоро мы будем в Альготе и сможем узнать обо всем из первых уст.
— Вы правы, дядя Вильфред, — Камелия лучисто улыбнулась.
Барону Хлепику надоело чувствовать себя исключенным из беседы. Он поднялся на ноги, держа в руке бронзовый бокал, похожий на кубок времен рыцарей в латах:
— Тост, господа! За стихийный дар ее величества!..
На уроке эйланского присутствовали графиня Виртен, Кайса, Дайда и две дочки Хлепика, которых он надеялся пристроить в свиту к принцессе. Весь вечер усердный барон произносил пафосные речи и поднимал тосты за "ее величество". Сперва Камелия поправляла его, потом бросила. А после ужина заметила своей будущей гоф-даме:
— Жаль беднягу. Не знаю, какими правдами и неправдами он добился права принимать нас, но боюсь, это его разорит.
— Думает, вы осыплете его милостями, — поморщилась графиня.
— Просто заплатите ему за постой. Деликатно, как вы умеете.
Графиня Виртен и деликатность? Но гоф-дама, сдержав возражения, явно просившиеся ей на язык, важно кивнула. А принцесса всплеснула руками:
— Ах! У нас же Белка голодная! Сейчас, маленькая, я тебе что-нибудь найду.
— Постойте, ваше высочество! — графиня резво вскочила с тахты вслед за Камелией. — Я позову Кайсу, она покормит.
Как же трудно быть принцессой. Шагу не ступить без надзора, кошку и то самой покормить не дают. Приходится идти на хитрости даже для того, чтобы отвоевать для себя маленький кусочек свободы — час эйланского…
Я наблюдала за уроком, как за представлением в иноземном театре. Актеры обменивались репликами, кавалер Джеруч поправлял принцессу, задавал вопросы, она отвечала, потом писала под диктовку, а он читал и что-то объяснял. Эйланский язык производит странное впечатление. Красивый, мелодичный — и грубый, каркающий одновременно. Но принцессе явно нравилось.