А я поняла, что была к ней несправедлива. Камелия очень хороша собой. Просто ее красота не бросается в глаза, как у Кайсы или Агды, эту красоту надо рассмотреть. Тонкий летящий профиль в самом деле был словно выписан тончайшими линиями, только не черным пером, как у газетных рисовальщиков, а нежной, почти прозрачной пастелью.
Сидя напротив смуглого черноглазого секретаря, принцесса казалась снежной феей, которая отогрелась в тепле и расправила крылья. Но эти двое были слишком разными. И я представила Камелию рядом с Данишем, каким его описывала Кайса — снежные волосы, глаза-сапфиры. Наверное, они составили бы чудесную пару.
Вот только Белого Графа я в своем воображении белым не видела.
Отбросила путаные фантазии и стала следить за зрителями: понимает ли кто-нибудь из них по-эйлански?
Дочки барона, довольно милые, но ничем не примечательные девицы, робели перед принцессой, стеснялись своих немодных платьев и первое время сидели, застыв, как суслики, потом начали потихоньку шушукаться и хихикать. Кайса шепталась с Дайдой, а когда графиня бросала на них строгий взгляд, девушки опускали головы к рукоделию.
Сама графиня тоже сидела с пяльцами, но не вышивала, а приглядывала за принцессой, хмуря подведенные брови. Через четверть часа сосредоточенное выражение в ее глазах сменилось рассеянным, потом отсутствующим. Время от времени графиня встряхивалась, собиралась, но надолго ее не хватало. Нет, она не понимала ни слова!
И это говорило в пользу моей гениальной догадки. Или бредовой — как посмотреть.
Принцессе незачем доверять свои чувства бумаге, ни к чему хранить улику, которая может ее погубить. Есть люди с абсолютной памятью. Под видом уроков эйланского языка секретарь просто проговаривает ей послания принца. Новые — когда они приходят. И старые — если хочется заново перечесть заветные строки.
А что в любовные письма сует нос посторонний, да еще молодой мужчина, — так ее высочеству не привыкать жить на виду.
Вести обмен тайными посланиями на глазах у всего света! Наверное, это даже весело. Не зря у принцессы алели щеки и блестели глаза.
А меня разбирало нетерпение — скорей бежать, поделиться своим открытием. Я разгадала загадку, я смогла!
Или нет?
Что у меня есть, кроме предположений?
От мысли, что придется выйти на связь с графом, вновь окунуться в его снежную магию, огонь азарта угас, и я решила, что не стану спешить. Не хочу. Принцесса мне нравится. А он… он — нет!
Ночью Камелия снова плакала — улыбалась и плакала.
Мне же опять явились во сне стеклянные рыбьи глаза. Хищник подбирался все ближе, чувства кричали — беги! Но я знала: если пошевелюсь, он вмиг настигнет. Вдруг рядом с первой парой глаз вспыхнула еще одна — желтая, с лунным отливом. Глаза покружили друг против друга, потом рыбьи мигнули и сгинули, а лунные заглянули мне в душу и позвали: "Карин… Карин Эльс, ответь!"