— Тема, что она там делает?
— Цветочки собирает.
— Чего? — у меня дар речи пропадает. Реально.
— Розы, которые вы ей подарить хотели, собирает и в вазу ставит.
— Точно в вазу? Не в мусорное ведро? — не могу поверить.
— Тимур Демьянович, — Тема нерешительно топчется рядом, и это смотрится очень комично. Хоть мне сейчас и не до смеха. — Вы извините, что влезаю, но вы раз уж собрались предложение делать, так сначала бы цветочки подарили, колечко. А бумажки про развод потом бы Доминике Дмитриевне под нос совали. И то, если бы спросила.
— Как ты сказал? Предложение? — смотрю на него, будто впервые вижу.
— А разве нет? Вы же замуж ее позвать собирались, или я что-то не так понял? — настораживается Артем, а я со стоном обхватываю голову и сажусь прямо на ступеньки.
Дурак. Какой же я идиот. Цветы, кольцо — я мог сделать Доминике предложение. Почему мне это даже в голову не пришло? Кольцо думал уже в консульстве надеть, цветы тоже подарить, когда она женой моей станет. Тема дело говорит, не стоило документами перед ней размахивать.
— Ей это не надо, Артем, ей смотреть на меня тошно, — растираю руками лицо, но Тема не соглашается.
— Как это не надо, такое придумали, Тимур Демьянович! — хмыкает он. — Они любят, когда романтика. Моя вон до сих пор каждое воскресенье видео со свадьбы пересматривает!
— Она жалеет о Рубане. Доминика.
— А оно вам надо было о нем напоминать? Вы еще портрет ее бывшего над столом повесьте, она его вообще никогда не забудет.
Тема прав, прав, и я готов сожрать себя за это.
— А насчет того, что тошно смотреть, это неправда, Тимур Демьянович, вот неправда, — качает головой Артем. — Она с вас глаз иногда не сводит, мне же со стороны видно. Особенно, когда вы с детворой играете, когда с мальчиком ее носитесь. Она прям светится вся! Да вы ребят спросите, если мне не верите.
Все всё, сука, видят, один я нихера не вижу… С досадой чешу затылок.
— Это мой мальчик, Тема, — терпеливо вдалбливаю парню, — запомни, мой. Тимофей Тимурович Большаков. Уясни себе раз и навсегда.
— Я-то уяснил, — согласно кивает Артем, — главное, чтобы Тимофей это знал. И Доминика Дмитриевна.
— Она без пяти минут моя жена, — говорю ворчливо, — и скоро будут готовы документы по усыновлению.
— Вы только не забудьте Доминике Дмитриевне ими под нос потыкать, — замечает Артем, и я удивленно вскидываю голову.
— Ты это к чему сказал?
— А к тому, что вам бы помягче с ней, Тимур Демьянович, — понижает голос Артем. — Если моя чуть что, сразу в слезы, то Доминике вашей тем более поплакать как дурному с горы скатиться.