— Вы, два здоровых амбала, как не стыдно? — пошла в наступление дочь, но улыбки близнецов стали шире.
— Какая у нас суровая родственница, братишка, — хмыкнул один. Рок, кажется — Татьяна их не различала.
— И не говори, Норд.
Опять ошиблась…
— Родственница? — пробормотала ошарашенная Шерил.
— Микаэль — наша невеста, — хором.
Дочка беспомощно оглянулась, ища поддержки, но Татьяна не могла ее дать. Пусть представлять Микки в объятьях сразу двух непривычно, но что даст ее запрет? Девушка счастлива, а беты пылинки с нее сдувают и таскают на руках — разве не это главное?
— Делайте, что хотите, — надулась дочка. — Предательница! — это уже Микаэль. — За моей спиной!
— Прости, сестренка, — выбралась к ней Микки. Юркнула вперед и обняв, что-то прошептала на ухо.
Дочка не могла долго злиться. Обняла в ответ и вздохнула. Сестры всегда были близки, не смотря на неродную кровь.
Мужчины смотрели на девушек с удивительной и непривычной для нее нежностью. Особенно странно это видеть в глазах альфы — Татьяна привыкла к другому…
— Что ж, если с приветствием мы закончили, то ужин ждет, — хмыкнул Дарквуд, — всех, — добавил, глядя на спокойных, как всегда, близнецов.
И как не признать, что ее девочкам повезло с мужчинами? Дарквуд действительно отличался от альф. Лиззи, которая практически превратилась в тень Миллера, рассказала о теории доктора. Об этой странной парности, которая превращает альф в людей, умеющих любить и сочувствовать… В сердце шевельнулась застарелая боль.
— Спасибо мистер Дарквуд, я, пожалуй, отдохну, — ответила на вопросительный взгляд мужчины. — Сегодня Лиззи была особенно разговорчива, я устала.
Никто бы не узнал в безумно красивой и ухоженной стажерке на должность лаборанта прошлую истерзанную жизнью Лиззи.
Миллер взял ее и Ричарда под свою опеку, и уж очень долгие взгляды доставались женщине, пока она не видела. А Лиззи только и говорила, что об «уважаемом докторе». Но оба так и ходили вокруг да около. Доктора, очевидно, смущала его внешность, Лиззи — прошлое.
— Я ложилась под мерзких типов, — ответила ей, стоило коснуться сердечной темы. — Нет, Аманда. Я вся внутри грязная, а доктор… У него светлая душа. Не надо пачкать.
Татьяна чувствовала себя отвратительной подругой, но не могла найти слов, чтобы переубедить Лиззи.
У самой на сердце — тяжесть неподъемная. Владимир Орлов.
Только многолетняя привычка позволила держать лицо перед острым взглядом альфы. Кто бы подумать мог — пару месяцев назад убить его была готова, проклинала каждую секунду, а по ночам рыдала от безысходности, понимая, что ничем не может помочь дочери. А теперь…