Однако никакая эмоциональная боль не сравнится с тем, что случится с ним, если он будет настаивать на том, чтобы остаться со мной.
Удивительно, но слова не кажутся тяжелыми, когда я признаюсь Дэниелу:
— Потому что мой отец глава Русской мафии Нью-Йорка, и Нокс находится под угрозой из-за этого.
Глава 33
Нокс
Потребность в насилии не покинула мой организм.
Более того, она растет и усиливается несмотря на то, что я в процессе убийства боксерской груши в спортзале моего жилого здания.
Я продолжаю наносить удары, представляя себе лицо Дэниела в качестве замены. Или лицо любого другого мужчины, который когда-либо прикасался к ней.
Любого.
Всех.
Это ненормально, не так ли? Находиться на грани разрушения и ощущать, что я разорвусь на части в любую секунду. Ненормально испытывать желания, от которых, как мне казалось, я давно избавился.
Например, встать на вершине чего-то высокого, раскинуть руки и упасть вниз, только чтобы уничтожить тени, клубящиеся вокруг меня со всех сторон.
Или вскрыть вены, чтобы из них хлынула кровь, чтобы она перестала шептать, бурлить и шипеть в ушах.
У меня не было таких мыслей уже... годы. Или, может, я проделал фантастическую работу, притворяясь, что их больше нет.
Что я в порядке.
Идеален.
Полностью покончив со своим прошлым, отец, в конце концов, прав. Невозможно притворяться, что все хорошо, когда это не так.
Один инцидент, один момент времени способен заставить меня вернуться к худшей версии себя.
В ту версию, которая сопротивлялась желанию прыгнуть вниз или вскрыть вены, потому что я не мог оставить Тил. Потому что я был ответственен за свою сестру, и бросить ее было предательством клятвы, которую я дал, чтобы защитить ее.
Но сейчас она не нуждается в моей защите. У нее не только есть муж и сын, но я наконец-то могу признать, что она в лучшем положении, чем я.
Я всегда думал, что я ее опора и якорь, что я должен быть сильным для нее, но я не задумывался о том, как сильно эта фальшивая сила разъедает края и просачивается внутрь.
Вот как я чувствую себя сейчас — будто я растворяюсь снаружи внутрь.
Сцена с Анастасией, касающейся Дэниела, продолжает воспроизводиться в глубине моего сознания по кругу, несмотря на попытки остановить ее. Она кружится, повторяется и сбивает мое дыхание.
То, как разомкнулись ее губы, когда она посмотрела на него и опустилась на колени между его ног. Губы, которые целовал только я. Губы, которые улыбались только мне.
Но больше нет.
Между нами все кончено.
Так она сказала, и когда я не согласился, она продолжила, блядь, доказывать это.