Никакое количество моментов или глубоких вдохов не могло подготовить меня к тому, как греховно привлекательно он выглядит.
К тому, как уложены его волосы и как безупречно сидит его одежда, даже после целого рабочего дня.
Это несправедливо.
Так несправедливо, что он физическое совершенство, с которым никто другой не может сравниться.
Также несправедливо, что он был моим первым, и теперь я не могу видеть другого мужчину, кроме него. Планка слишком высока, чтобы кто-то еще мог ее достичь, не то, чтобы я позволила.
Он разрушил меня.
Испортил меня.
И я продолжаю желать большего.
— Как ты узнал, где я живу? — шепчу я.
— По твоему резюме.
— Почему ты здесь...
Мои слова заканчиваются стоном, потому что он хватает меня за горло и прижимается своими губами к моим.
Глава 18
Нокс
Бывают моменты, когда я могу управлять тенями, и моменты, когда они управляют мной.
Это второй случай.
Я не могу избавиться от них с самого утра. Они надвигаются и надвигаются на меня, пока их серые облака — единственное, чем я дышу, что вижу или к чему прикасаюсь.
Так я оказался в квартире Анастасии.
Я сопротивлялся тому, чтобы не видеть ее, особенно когда я в таком состоянии. Я никому не позволяю видеть меня с моими тенями, даже моей сестре — Тил.
Но я отчаянно нуждался в отвлечении. Мне нужно было почувствовать жар ее тела и услышать ее вздохи, когда я застаю ее врасплох.
Как сейчас.
Она издает тоненькие звуки у меня во рту, а ее пальцы впиваются в мой бок. Я пинком закрываю дверь в ее квартиру и поддерживаю ее, прижимаясь к шее. Ее пульс пульсирует под моими пальцами, будто она охвачена той же волной адреналина, которая держит меня в заложниках, и я крепче сжимаю ее горло, пока не становлюсь ее единственным якорем.
А она моим.
Потому что даже сейчас меня все еще окружают эти тени, они злобны и суровы, они нуждаются в фунтах плоти.
Ее.
Она заставляет их ощущать себя голыми, а им это не нравится. Им не нравится, когда их обнажают, ослабляют или даже видят.
И она увидела их. Сегодня. Еще в кабинете. Когда никто даже не задумался о моем состоянии, она весело смотрела на меня, будто могла установить с ними зрительный контакт.
Почувствовать их.
Вытащить их к чертям.
Значит, это месть. Это их способ запятнать ее, испачкать, испортить ее так сильно, что она больше не осмелится посмотреть им в глаза.
Что она побежит в другую сторону, когда заметит их.
Мой язык устремляется к ее губам, и я целую ее с дикостью, от которой твердеет мой член и скручивается мой чертов позвоночник.
Но я не останавливаюсь.
Не тогда, когда она задыхается.