Я отправился в Брахмакунд, совершил там омовение и все положенные ритуалы, а потом пошел встречаться со знакомыми. Ведь здесь меня все знали — и жрецы в храмах, и хозяева магазинчиков, все люди на берегу священной Ранги. В Харидваре, в этом древнем городе, я знал каждый уголок. Я провел здесь много дней, и поэтому стены этого города хранили историю моей жизни. Особенно такие районы, как Адарш Никетан, Бхарти Бхаван и Хари Ки Паури. Два дня назад Аватар Баба познакомил меня и с местными садху. Нанеся визит Датте Махараджу, я пришел к Билкешвару Пури Джи. Он объяснил мне правила Акхары, то есть устав, по которому жили садху. Мне показали папки, где содержались дела о спорах, которые возникли между городом и отшелъниками-садху. Люди хотели, чтобы я выступал на суде. Я попал в затруднительное положение. Несколько дней я размышлял об этом, а потом по настоянию Рамаватара Гири и Атмананды Махараджа отправился с ними в Дели. Там на берегу реки Джамны между Шанти Ван и Виджай Гхат находилась хижина отшельника-нага Биргири Бабы. Мы остановились у него. Он был учеником Атмананды Махараджа. У него были необыкновенно длинные волосы. Он никому не разрешал к себе приближаться. Людям, которые приближались, чтобы поклониться ему и оказать какую-нибудь услугу, он выкрикивал ругательства вместо того, чтобы дать им прасад. Но люди все равно приходили к нему, потому что считали, что самое главное — служить учителю.
Весь день я провел с ними. Они хотели взять меня с собой в Америку, поэтому на следующий день мы занялись оформлением паспорта. Мы отправились в город, а потом — к Джагдживану Бабу. Посидели у него, потом отправились пешком на поиски такси. Вдруг передо мной остановилась очень большая машина. Она принадлежала радже Рамнагара. Тут и он сам вышел из машины. Я с удивлением узнал Камакхью Нараян Синха. Он тоже изумленно смотрел на меня, одетого в одежды отшельника. Потом он взял меня за руку и усадил в свою машину. Других отшельников тоже. Мы поехали, а я не знал, что сказать. Мы стали очень близкими друзьями. Я помогал ему на выборах по мере сил, так как он в то время выдвинул свою кандидатуру, и все время жил у него дома. Он не хотел меня отпускать, но я посчитал, что неудобно оставаться там так долго. Он дал мне свою машину и сказал, чтобы я пользовался ей, пока буду в Дели и помог мне с документами.
Я вообще-то не хотел ехать в Америку, но другие садху настаивали. Раджа все организовал и помог с деньгами. И вдруг произошло одно неожиданное событие. Один отшельник пришел в нашу хижину на берегу Джамны. На тот момент там находилось около тридцати других отшельников-нагов. И только тот отшельник поклонялся Раме. У него была только узкая набедренная повязка и бамбуковая палка в руках. Все тело было грязным и изрезанным. Шрамы, казалось, были нанесены лезвием бритвы. Этот человек поприветствовал всех присутствующих и тотчас же приступил к служению: стал готовить для всех чай, еду, мыть грязную посуду и поправлять сидения. Такое его поведение всем очень понравилось. Вечером я на машине раджи тоже вернулся в хижину. В тот день я опять ездил в город. Хотя подготовка к поездке была уже почти завершена, оставалось только купить билеты. Я зашел в хижину и увидел, что все отшельники очень довольны, но тот отшельник посмотрел на меня пылающим от гнева взглядом. Я ничего не мог понять. Около десяти часов вечера все собрались спать. Было очень жарко. Кто-то устроился на ночлег на своем месте для медитаций, кто-то пошел спать под дерево. Я тоже расстелил свою оленью шкуру на платформе перед храмом Ханумана. Над моей головой ярко сияли звезды, а я смотрел на них и думал: в какую же историю я попал? Зачем связался с этими отшельниками, и как мне от них избавиться? Свет звезд начал меня успокаивать. В это время тот новый отшельник подошел ко мне и лег рядом. Я бросил взгляд в его сторону и вновь посмотрел на звезды. Казалось, они хотели мне что-то сказать. Вдруг залаяли собаки — будто бы они тоже хотели мне что-то сообщить на своем языке. Пролетела стая летучих мышей. И они, также словно говорили о чем-то. Я забеспокоился. Перевернулся на другой бок. Жара сделалась еще более невыносимой. И тут отшельник рядом со мной начал изрыгать проклятия.