«Рама — это соединение, то, что находится между холодным и горячим воздухом. Один из них дает жизнь, другой — смерть, но их соединение является освобождением. Это и есть Рама».
Сказав все это, он занялся своими делами. Все молчали, находясь под впечатлением от этой речи отшельника и изумляясь его служению. Я вновь отправился в город, но целый день думал об отшельнике. Вечером я воздержался от пищи и сразу лег на платформе. Отшельники какое-то время беседовали. Все уже было готово к отъезду, но почему-то происходила задержка. Некоторые из моих друзей узнали, где я нахожусь, и днем приходили навестить меня. Это меня взволновало. Но уж если ехать, то немедленно. Отшельники тоже пришли к такому же выводу и собрались спать.
Когда я лег, подошел вчерашний отшельник и вновь начал ругаться и изрыгать проклятия. Он говорил: «Почему ты сначала хочешь оросить развитые районы? Ведь солнце не делает различий между восходом и закатом. Друг! Поезжай на Запад, когда уже достигнешь зрелости, а не то тебя выбросят на помойку, как непропеченную лепешку. Эти отшельники доведут тебя до нужного им состояния и продадут. Зачем ты связался с этими нагами? Они же сведут тебя с ума! Забудь о том, что ты — рассудительный и образованный человек. На все смотри с одинаковым спокойствием: на добро и зло, на чистоту и грязь, на отвратительный залах и на божественный аромат. Погрузись в глубины единства. Подобно священной Ганге вбирай в себя все материальное. Беги! Беги в то место, где от тебя ничего не останется. Только твоя сущность йога. Ведь истинный йог, умерев в миру, живет в нем. Сначала убей себя, а потом живи. Зачем же отшельники хотят, чтобы жили твои мирские привычки и ощущения? Они с твоей помощью планируют заработать много денег. Ведь все идет именно к этому. Сам увидишь!» Я и в тот день ничего не ответил на его слова. Он продолжал что-то говорить, продолжал ругаться. Возможно, это уже вошло у него в привычку.
С утра пришли мои знакомые. Они приготовили на всех чай, а потом стали надо мной подшучивать. Некоторые из них были со мной в авиационных войсках, некоторые в бюрократическом аппарате. Я молча смотрел на них. Что это с ними сегодня? Тот отшельник, глядя на все происходящее, только улыбался. Прия Оберой сказала, что тоже поедет со мной в Америку. Сурендра поздравил меня с таким развитием событий.
Тогда непальская красавица Суита сказала, что это нехорошо, потому что она хочет поехать в Америку раньше меня, чтобы все подготовить к моему приезду, но у нее нет денег. Хотя она многим мне обязана, но приходится просить у меня денег на это. Я молча слушал все эти разговоры, потом встал и забрался в машину. В тот день я сам вел ее по улицам Дели, не останавливаясь. Остановив машину около моста через реку Джамну, я начал смотреть на реку, которая неустанно несла свои воды вперед, не оглядываясь, как это делаю я. Разве для этого я нарушил все условности, бросил все? Зачем я так привязался к этим отшельникам? Ведь тот отшельник хотел сказать мне так много, но я в своей гордыне его не слушал. Но теперь по-старому уже не будет. Я посмотрел на небо, которое посылало водам реки молчаливое утешение. Небо тоже говорило со мной. Прочитав на нем ответ на свои мысли — от тонкого к безграничному, я бросился к машине.