В то время царила зима и было довольно холодно. Мы оставили свои пожитки и пошли искать хворост. Найдя поваленную сосну, из ее веток, бамбука и листьев мы соорудили себе жилище. Разожгли костер. Я устроил себе ложе, а справа от себя сделал место для обезьяны, но она не согласилась там спать, взяла свою подстилку и устроилась слева. Потом она подбежала к большому камню и попыталась его поднять, но не смогла и стала звать нас на помощь. Биру Баба принес для нее этот камень. Обезьянка разместилась на нем с большим удовольствием, а Биру Баба — справа от меня.
Несколько дней мы предавались духовным трудам. Но, в конце концов, осталось очень мало сахара, а остаток я отдал обезьянке. Она не стала есть его в одиночестве, размешала в воде и дала нам с Биру Бабой. Я рассмеялся, глядя на эту хитрость. Услышав мой смех, обезьянка пристально на меня посмотрела. Тогда я сказал: «Эй, друг! Почему тебя не создали человеком? Если ты все делаешь, как человек, то почему тебе досталось тело обезьяны?» Но что она мне могла ответить на это?
Медленно опустилась ночь. Подул сильный ветер и стало довольно холодно. Началась буря. Она вырывала деревья с корнем. Потом пошел град. Я решил совершить омовение в озере. Всю ночь я бросал вызов этой морозной ночи, купаясь в ледяных водах озера. Я вышел только тогда, когда ветер стих и град прекратился. Я обмазал тело священным пеплом и разжег жаровню. Биру Баба уже заснул, а обезьянка жалась к жаровне, ей тоже было холодно. Я подумал, что ей очень повезло. Она постоянно находится вместе со святыми людьми, перенимает их привычки, только разговаривать не может.
Я решил заглянуть в ее прошлые жизни. Пусть сначала она заснет. Я посмотрел на обезьянку, а она, заметив этот взгляд, рассмеялась. Ночь уже почти закончилась, кругом стояла глубокая тишина, был слышен только стрекот цикад. Небо было покрыто облаками. Я взял свои четки и сел повторять мантры. Обезьяна грелась у огня. Вдруг я увидел три сияющих источника света, которые приближались к озеру. Я разбудил Биру Бабу, и мы стали наблюдать. Источники света превратились в людей. Первый был одет свободную куртку и шапку, он был самым высоким, второй — в оранжевую одежду и сильно сутулился, а третий только в набедренной повязке. Какое-то время они сидели на берегу озера, потом подошли к нам. Я расстелил для них простыню и, поклонившись в ноги, пригласил присесть. Но они не стали садиться. Представились стоя. Тот, кто был одет в белую куртку и шапку, назвался Хеда Кханом. Пожилой человек в оранжевой одежде — Сомбари Баба, а третий был юноша, соблюдающий обет целомудрия. Его знали под именем Авадхут Баба.