Эта книга расскажет о маленькой птичке с большой душой (Уварова) - страница 20

Так незаметно, изо дня в день, пролетели восемь лет. Для волнистых попугайчиков это солидный возраст, как восемьдесят лет для человека. И, как к людям в старости приходят болезни, так и к птицам тоже, – годы берут свое. Мой Гоша заболел.

У таких маленьких птичек очень трудно определить что ее беспокоит на ранней стадии, абсолютно одинаковые симптомы могут быть у совершенно разных недугов. К тому же очень редкий ветеринар разбирается в болезнях птиц, это мы выяснили за годы практики, ухаживая за попугайчиками.

Мы возили Гошу от одного ветеринара к другому и каждый предлагал свое лечение, отличное от предыдущего. Я видела, как это выматывает Гошу, и поездки, и само лечение, но умоляла его потерпеть, я надеялась на лучшее. Невыносимо больно было смотреть, что все наши усилия напрасны, болезнь прогрессировала и, наконец мне стало понятно, что это диабет, – потому что Гоша начал пить очень много воды, – и что вылечить эту хворь невозможно.

Я смотрела на Гошу и слезы стояли в глазах, так его изменила болезнь, искривила его гордую осанку. А Гоша смотрел на меня и как будто извинялся, что доставляет так много хлопот и беспокойства. Теперь по большей части он спал, уткнувшись клювиком в перья, как это делают все заболевшие птицы, а его Маруся ухаживала за ним, чистила перышки и утешала изо всех сил.

Настал день, когда Гоша отказался от лечения. Я хотела взять его на руки, чтобы дать лекарство, но он так посмотрел… Он сказал… “Не надо больше никого мучить, ни меня, ни себя, оставь все как есть, так будет правильно”. Я не могла не выполнить его просьбу.

К этому времени Гоша практически ничего не ел, его лапки начали слабеть и не могли крепко держаться за ветку, был риск того, что он может упасть во сне, поэтому я соорудила из соломки нечто вроде гнезда и пересадила в него Гошу, он ответил мне благодарным взглядом.

В самый последний свой день, когда Гоша был с нами, он впервые не поднял головы, когда я утром подошла к вольере. И даже не открыл глаза. Я поднесла ему воды, он отказался. Из меня, как из прорванного крана, полились слезы неостановимым потоком. Я все поняла, счет пошел на часы.

Все без исключения птицы в свои последние минуты жизни пытаются взлететь изо всех последних сил…, конечно, они рождены, чтобы летать! Наука называет это агонией, но я не согласна. Это душа рвется на свободу из уже бессильного, ненужного тела, чтобы найти себе новое воплощение для следующей жизни.

Через три месяца я увидела сон. Я подхожу к вольере, открываю дверцу. Подношу указательный палец к лапкам Гоши и он сразу же пересаживается на него. Я выношу Гошу наружу и перед ним очутились три яйца, он должен выбрать из них одно. Гоша стукнул клювиком по тому, что ему больше приглянулось и яйцо обернулось человеческим младенцем. Он смотрел прямо на меня и улыбался.