Вот она, правда нашей жизни, из такого болота уходят только на тот свет. Как бы ты не прятался, каким бы ты не был умным, и умеющим просчитать каждый шаг. Наступит такой момент, когда недоглядишь, прозеваешь, и будешь пожинать плоды собственной глупости.
Взял на руки ее понес в гору. Только бы донести, только б успеть. Нога занемела, в ботинке хлюпало от собственной крови, стекающей из раны на ноге. Плечо окаменело, кровавый ожог пока не болит, но скоро я не смогу им и пошевелить. Но упрямо иду вперед, переставляю ноги, боясь выпустить из слабеющих рук свою ношу. Вдалеке послышался шум двигателя. Проверить едут.
Время, уйти есть, пока машина догорать будет, и пока не поймут, что трупов в ней нет. Затем искать станут, землю рыть, пока не найдут. Меня не найдут. Есть место одно, о котором ни одна живая душа не знает. Только бы дойти. В голове шумит, ноги с трудом слушаются. Диана на руках словно мертвая, распахнутые глаза в небо смотрят, а капли дождя стекают по лицу, цепляясь за бархатные ресницы, и срываются, словно слезы, катятся по бледным щекам.
Нельзя останавливаться, отключусь сразу же. Рано еще, найти могут. Продолжал идти. Не знаю, сколько шел, час, два три, пять. Ночь давно уже, и проклятый дождь хлещет по лицу, затекая за шиворот .Подстегивает, поторапливает. Ельник старый узнал сразу. Дошел.
В хижину вошел, аккуратно положил Диану на кровать. Раздел ее и сам разделся. Нашел простыни, разорвал на полоски и перетянул рану у нее на боку. Только когда уложил жену на кровать, и сделав необходимые инъекции, и укутав в одеяло, занялся собой. Обработал свои раны и залез к ней под одеяло, крепко прижав к себе ледяное тело, боясь выпустить хоть на мгновение, или пропустить тот момент, когда ей станет плохо. Терпел, пытаясь не уснуть, сколько мог, перебирая в памяти счастливые моменты нашей жизни. Их было так ничтожно мало. Самые крохи. Я бы многое отдал, что б отмотать назад и все переиграть. Но жизнь такая штука, реванш просто так не предоставит, его зубами надо выгрызать, вырывать с мясом жертвуя самым дорогим, что у тебя имеется. Плавая в своих воспоминаниях, то коря себя, то подбадривая, не заметил, как отключился
Диана
Я выплывала очень медленно, с мучительной болью терзавшей мой бок. Горло саднило и неимоверно хотелось пить. Едва открыв глаза, как взгляд уперся в деревянный потолок из грубого сруба. Скользнул по таким же стенам и небольшому, но чистому окошку, прикрытому голубой шторкой в белый горошек. Я лежала на кровати, и первое что отметила, в домике было очень тепло, даже жарко. Осторожно, чуть повернув голову, которая тут же отдалась резкой болью, нашла источник жара. Влад лежал лицом ко мне так близко, что я могла пересчитать его длинные, изогнутые ресницы. Заросшее темной щетиной осунувшееся лицо, и свежий шрам, рассекающий его правую бровь по диагонали. Правая рука крепко лежала на моем животе, словно удерживая меня на месте не давая встать, впрочем, сейчас встать для меня непосильная задача.