Удовлетворенные нарядом, служанки усадили новую наложницу господина Сайскинга на резной стул, чтобы завить ей волосы и сделать вызывающе яркий макияж.
Наконец, приготовления закончились. Дину вывели из комнаты и по длинному, устланному пушистым ковром коридору привели в большой круглый зал. Здесь стиль сказочного востока проступал еще отчетливее. Пол был устлан цветными коврами, стены украшены мозаикой, колонны резьбой, под купольным потолком висели птичьи клетки. Отсутствие характерного запаха натолкнуло Дину на мысль, что павлины, сидящие в них, не настоящие.
Посреди зала в сопровождении служанок стояли еще две девушки. Обе, в отличие от зверолюдки, уже были обнажены. В одной Дина узнала недавнюю беглянку, что спасалась от дроидов. Теперь девица не казалась такой перепуганной, напротив, выглядела вполне довольной.
Дину поставили в ряд с остальными. Служанки отступили, оставив наложниц перед бархатным троном. На нем восседал охотник в украшенных витиеватой гравировкой доспехах. Он был старше Киллджо раза в два, гораздо выше и мощнее. Его темно-красные волосы были зачесаны назад, а на губах играла чуть заметная, ленивая улыбка пресыщенного удовольствиями, скучающего человека.
Высокомерным жестом Сайскинг велел прислуге отойти подальше. Не сходя с трона, он стал разглядывать девушек. Наконец, вынес вердикт.
– Ничего нового. Все как всегда.
Динины товарки по плену кокетливо заулыбались, желая доказать, что охотник ошибается, и уж они-то смогут осветить жизнь хозяина замка новыми красками. Сайскинг только зевнул, затем требовательно взглянул на Дину. Прямо в глаза. Этот мужчина явно привык смотреть на женщин свысока, на зверолюдок уж точно! Ощутив в груди укол ярости, Дина непроизвольно оскалилась. Такой жест явно удивил охотника, в его глазах блеснул неподдельный интерес. Мужчина заломил бровь и поинтересовался.
– Тебя что-то не устраивает, зверюшка?
Дина благоразумно промолчала, не стала препираться и ерничать. Ей дорого далось это молчание. Как сдержаться, если по телу электрическими разрядами бегут мурашки гнева. Той самой дикой злости, сводящей голову судорогами ненависти к врагу, заставляющей челюсти сжиматься в мертвой хватке…
– Ты зря недовольствуешь, – продолжил речь охотник, – стать наложницей в моем гареме – лучшее, что могло случиться с тобой на Играх. Благодари судьбу, девочка. Здесь тебя ждут ласки и наслаждения.
Сайскинг хлопнул в ладоши. Из-за незаметной двери в стене вышли четверо мужчин. Алые капюшоны палачей – все, что имелось у них из одежды. Перекачанные тела незнакомцев золотились и блестели от масла, внушительные мужские органы находились в состоянии полуготовности и выглядели весьма угрожающе.