Всю весну я регулярно молотил по груше, отрабатывая удары, пробовал «бой с тенью» – воображаемым противником. Я готовился к битве, поэтому тренировки были для меня не только физическими, но и эмоциональными. Я вбивал в импровизированную грушу страхи, злость, обиду, неуверенность. Поначалу я быстро уставал, но постепенно что-то стало выстраиваться во мне изнутри. Я приобретал динамичность и уверенность. И перешел от одиночных ударов к серийным – когда работаешь максимально быстро, пока не выдохнешься.
Мой противник наверняка слышал о моих ежедневных занятиях, и это воздействовало на него не хуже угроз или ударов. Ведь каждый удар по груше предназначался прежде всего ему. Поначалу я часто представлял себе его лицо и со всей яростью обрушивал на него шквал ударов. Я разбил боксерские перчатки в лепешку и продолжил бить по мешку, надевая обычные варежки. Но чем дольше я бил по груше, тем меньше гнева и страха во мне оставалось. Видимо, мой противник зауважал мою упертость и целеустремленность – он вдруг стал выказывать мне свое расположение.
Окончательно ситуация разрешилась после того, как я вступился за другого одноклассника и вызвал на поединок его обидчика. Этот обидчик был на год младше, но крупный и рослый. А мой друг был даже мельче и худее, чем я. Во время драки обидчик схватил мальчика, приставил к стене и стал избивать, методично нанося удары то в живот, то в голову. Удары были медленные, но тяжелые, а мой друг ничего не мог поделать – он махал в воздухе руками, но не мог достать противника.
Драка происходила с дюжиной свидетелей с обеих сторон в заброшенной части поселка, кругом были покинутые дома, взрослых поблизости не оказалось. Когда я увидел, что мой друг ничего не может противопоставить обидчику, то остановил их и бросил обидчику вызов. Это было приемлемо в правилах поселковой этики, которую я к тому времени уже освоил. Мне же жизненно важно было проверить свои навыки, прежде чем бросать вызов давнему врагу.
Наша драка была недолгой. Он пытался схватить меня, как и моего друга, за грудки, но я был в футболке и легко вырывался, понимая, чем это может закончиться для меня, – руки у него были длиннее и сильнее моих. Как только он вцеплялся в одежду, я изо всех сил выкручивался и не давал ему возможности зафиксировать меня. Сам же носился вприпрыжку вокруг него, раздергивая выпадами и ложными ударами, затем сближался, наносил серию быстрых ударов и отскакивал обратно. В одной из атак я нанес довольно сильный и точный удар, который сломал ему коренной зуб. Это было больно и лишило моего противника воли к борьбе, так что он сдался.