Проблемы начались с выезда на картошку, куда школьников регулярно отправляли в помощь совхозам. На наш участок зашел чужак и, не спрашивая, забрал ведра. Я удивился, что все промолчали, – видимо, знали этого типа. Один я возмутился. Я не знал, что чужак из другого класса был из тех, кто жаждал моего «обновления». Возможно, он и зашел на нашу территорию, чтобы спровоцировать меня. Он тут же вызвал меня драться. Мы пошли к дороге на дальний конец поля, но я шел один, а к нему присоединилось полдюжины подростков, чей внешний вид и мины на лицах не предвещали ничего хорошего. Со мной же никто из моего класса не пошел.
Бегло оценив ситуацию, я понял, что благополучного исхода не будет. Либо чужак сам побьет меня, либо – если мне удастся победить – меня побьет банда его дружков. Боевой дух пошатнулся: я был готов помериться силами с чужаком, который был моего роста, хотя и плотнее сбитым, но его рослые компаньоны, да еще и в таком количестве, не оставляли мне никаких шансов. Еще до начала драки я впал в уныние и явственно ощутил какой-то провал в животе и предательскую слабость в руках и ногах.
Мы кружили друг перед другом, обмениваясь пробными ударами кулаками. Тут мне пришла в голову дурацкая идея ударить его ногами в прыжке. Я полагал, что удар ножницами – когда наносишь подряд два удара ногами поочередно в прыжке – неотразим. Но то ли мой упадок духа сыграл злую шутку, ослабив меня изнутри, то ли противник был искуснее, чем я думал, – так или иначе я оказался на земле. В городе многие парни были тренированы в уличных боях и умели отражать такие удары. Мой противник изловчился поймать мою ногу в момент удара в прыжке и, дернув за нее, уронил меня. От неожиданности я не успел среагировать и неловко упал на собственную руку. Дорога была посыпана острым щебнем, и падение закончилось серьезной травмой левого запястья. Когда я поспешно поднялся с земли, чтобы избежать избиения ногами, моя левая рука безжизненно повисла и любое движение причиняло нестерпимую боль. Я не мог поднять ее вверх и не мог перемещаться – боль сразу усиливалась. Запястье распухало на глазах. «Соратники» чужака, увидев мое состояние, разняли нас – у них все же были свои правила и кодекс чести.
Походы к врачу не принесли облегчения – никто не знал, что происходит с моей рукой и как это поправить. Но я получил передышку. Несколько раз чужак встречал меня после школы в сопровождении дружков, чтобы продолжить разборки. Но каждый раз я показывал перемотанную эластичным бинтом руку и говорил, что не готов. Даже когда боль унялась и опухоль прошла, носил бинт и уклонялся от драки. Левый запястный сустав и по сей день хрустит при определенных движениях и полностью не восстановился.