— Нет! — я выдохнула это раньше, чем успела себя остановить.
Судья повернулась ко мне: ей было лет пятьдесят, может быть, пятьдесят пять, ухоженная, со стильными седыми прядями в светлых волосах, стянутых в тугой пучок, она посмотрела на меня очень холодно.
— Риам Этроу, я попрошу вас соблюдать порядок судебного разбирательства и отвечать, только когда вам предоставят слово. Вы можете посовещаться со своим адвокатом, если есть такая необходимость.
— Прошу прощения, ваша честь, — я произнесла это значительно тише, — больше такое не повторится.
Доминик приблизился и посмотрел мне в глаза. Произнес еле слышно:
— Я сказал не поддаваться на провокации, Аврора? А это они еще не взялись за тебя всерьез.
Я взглянула на Карида: он на меня не смотрел, но ухмылялся, и в целом выглядел чрезвычайно довольным.
— Твоя слабость — твои эмоции, — произнес Доминик одними губами. — Твои чувства к сыну. Они будут на это давить. Ему — все равно.
— Я поняла, — кивнула.
— Точно?
— Точно. Правда. Я не подведу, — я убрала руку с цветком под стол и сжала пальцы так, что ногти впились в стебель. Доминик тем временем снова развернулся к судье.
— Мы отклоняем предложение, ваша честь, — произнес он.
— В таком случае прошу всех занять свои места. Мы начинаем.
Начинали «мы» с Карида. Сначала выслушали его коллег и партнеров, о том, как он успешно построил бизнес с нуля, тот, который сейчас растет и развивается, который приносит стабильно растущий более чем шикарный доход, а также дал множество рабочих мест рагранцам и в целом вносит положительный вклад в экономику страны. Эти свидетели сменяли один другого, их лица сливались у меня перед глазами, я даже не была уверена, что запомнила имена и должности.
Следом пришел черед родителей. Они рассказывали о том, как воспитывали сына в соответствии с лархаррскими семейными ценностями, делая упор именно на семью, на детей, о том, каким внимательным и послушным он был сыном, как всегда помогал им и поддерживал, что он постоянно присылает им деньги и что подарил им красивую двухэтажную квартиру в элитном жилом комплексе Айориджа. Мать Доминик не трогал, а вот когда настал черед отца и когда «вопросы» юриста Карида закончились, поднялся.
— У меня всего один вопрос к свидетелю, ваша честь. В семейные ценности Лархарры заложена рекомендация женщине, которая носит твоего ребенка, делать аборт?
— Протестую! — юрист Карида поднял руку. — Сам по себе вопрос оскорбителен для свидетеля и моего клиента.
— Протест принят. Риамер Чожмак, переформулируйте вопрос.
— Хорошо. Спрошу иначе. Что бы вы почувствовали, когда узнали, что ваш сын предложил женщине, которая носит его ребенка, сделать аборт?