— Фиди, — наконец, не выдержала я и выплюнула уже промокшую нить. — Ты и правда настоящий маг Нарцины! Это твоё призвание!
— Настоящих магов Нарцины учат в Мелироанской Академии Благородных Дев. Но туда принимают девушек только благородных фамилий, — Фидерика затянула последний узелок, отрезала нитку и взбила руками неожиданно пышную юбку рыжего платья. — Мне туда не попасть.
— Ты уже всё умеешь, — я покрутилась перед зеркалом, довольная удачным преображением. — Кстати, когда ваша с Куиджи свадьба?
— Мы назначили дату, — просияла подруга. — Отметим прямо в академии, в Церемониальном Зале, на двести девяносто четвёртый день от Красной Луны. Весна — отличное время для торжественной церемонии! Ты ведь придёшь, Юна?
— Конечно, — довольно кивнула я и снова уставилась на отражение. — Ни за что не пропущу свадьбу лучших друзей!
Платье изменилось до неузнаваемости — стараниями Фидерики я выглядела как настоящая высокородная леди: изящная, аккуратная и очень нарядная. Юна Горст и правда стала похожа на торжественную иллюзию самой себя. Даже удивительно, сколько радости мне принес собственный образ.
— Спасибо, Фиди! — не стала я сдерживать странной девичьей эмоции и обняла подругу.
— Я смотрю, ты полюбила праздники, — цокнула вернувшаяся мокрая Сирена. — Каково это — отмечать День Династии, которую прикончила твоя мать?
— О, боги, Сирена! — рявкнула я самое приличное, что пришло в голову. — Надо было отдать тебя таххарийцу! Или той ведьме, что едва не сожрала нас прямо посреди атхавара! Почему-то когда я тебе вдруг понадобилась, ты забыла о преступлении Тезарии Горст и охотно воспользовалась услугами сорокиной дочери! — схватила расчёску и чуть было не швырнула её в подругу, но вовремя одумалась — только угрожающе ткнула гребнем в сторону язвительной леди. — Зачем я только пошла за тобой в это пекло?!
Даже в платье Юна Горст осталась сама собой, и при первой же возможности вооружилась. Но впечатление это произвело только на Фиди — она осторожно сделала два шага задом, опустилась на стул.
Студентка Эстель же не заметила, в какой опасности находится, и не услышала, как запела боевая сталь в ворохе привычной мне одежды. Она вообще, казалось, пропустила гневную речь мимо своих увешанных серьгами ушек. Мокрые потемневшие локоны прилипли к затылку и щекам девушки, но даже это её не беспокоило. Серебристая лилия задучиво перебирала украшения в большой шкатулке. Бусы, ленты, кольца, заколки то и дело покидали своё привычное место и с приятным тихим щелчком падали обратно.
От такого невнимания я рыкнула оскорбление под нос и всё-таки швырнула расчёску — но не в Сирену, а на свою кровать. Троллье дерьмо! Глупо было надеяться, что какой-то браслет исправит наши отношения. Даже мои попытки сберечь её от таххарийца ничего не значили для бывшей подруги. Избалованная леди Эстель не умела признавать ошибок и быть благодарной.