Ответить что-то колкое я не успела, поскольку меня окатило волной обаяния от самой лучезарной улыбки барда. Он прижимал вензельную лютню, как ребёнка, и лучился такой чистой радостью, будто магия Нарцины была сродни кровавой. Невероятно заразительно!
Я так обрадовалась встрече, что чуть было не кинулась обниматься, но вовремя вспомнила о том, что играю роль спутницы хозяина маскарада, поэтому должна быть достойной почтения.
— Гений Тибрийский! — искренне улыбнулась я в ответ. — Последний раз мы виделись ровно назад. Ты тогда исполнял «Балладу будущего короля». Помнишь меня?
— Юна Горст, — чарующим голосом пропел бард и приложился к моей руке. — Ваше имя по-прежнему не изменилось. Но за этот год вы подобно утёнку превратились в прекрасную лебедь.
— Это комплимент? — опередил мою благодарность Демиург.
Безымянный бард вздрогнул от его голоса и посерьёзнел, будто простой вопрос был укором или угрозой.
— Уверена, что да, — ответила я за барда. — Этот музыкант просто не знает другого способа общения с женщинами.
От похвалы я немного смутилась, пригладила причёску и попыталась скрыть шрам на предплечье, одним боком спрятавшись за Демиурга.
— Моей спутнице нравится ваша баллада, — повелительно сообщил Демиург. — Вы пришли на праздник один?
Он взял с ближайшего подноса высокий бокал на тонкой ножке и предложил барду. Тот охотно принял напиток, жадно приложился и одним глотком влил в себя лучшее баторское вино. Резко выдохнул хмельные пары и с жаром ответил:
— Эта баллада и есть моя спутница в любом приключении!
— Скажите же сами: хороша ваша спутница или дурна? — Демиург снова меня опередил, явно наслаждаясь беседой и положением.
— Разве может бард судить своё творение? — без шуток ответил музыкант. — Она всё равно, что дитя для матери — любима в любом обличии.
— Так а кому вы предлагали её на суд? — напирал Демиург.
— Самым строгим и могущественным ценителям, — менестрель уважительно поклонился, стащив с головы берет и мазнув длинным пером каменные плиты. — Вроде вас.
— Неужели? — рассмеялся Демиург. — И вы знаете, кто я?
— Конечно, Ваше Величество, — подтвердил бард, напяливая обратно нелепую шапку, цветом схожую с моей сумкой. — Вы — Дормунд Иверийский, величайший король Квертинда и его пределов!
— Такой уж величайший? — хитро прищурился создатель Ордена Крона.
— Настолько, насколько позволяют баллады, — слукавил музыкант.
Неожиданная разговорчивость Демиурга удивила меня. Я с открытым ртом следила за странной перепалкой, пытаясь уловить суть. Кажется, они оба говорили на ином языке, понимали какие-то скрытые смыслы слов и предложений.