— Я всё же настаиваю, — мужчина перехватил мою руку, тянущуюся к бокалу. — Ты не поверишь, как много можно узнать о желаниях в танце. Своих и чужих. Из меня плохой воин, но хороший танцор. Ты останешься довольна итогом. Я ведь ещё ни разу не подводил тебя, Юна.
Слабая попытка вывернуть руку не принесла успеха.
Собственное имя, произнесённое голосом Демиурга, отчего-то прозвучало убедительным аргументом. Ему удалось меня заинтриговать.
Клянусь, я не хотела танцевать! Но с каждой минутой, проведённой на веселящемся карнавале, с каждой новой нотой музыки я всё сильнее и сильнее ждала чуда. Хотелось довериться этому мужчине под маской, как уже доверилась однажды — в нашу первую встречу. Хотелось послушаться его. Позволить вершить волшебство: ведь он был способен на него и творил невозможное! Он знал всё о моих мыслях. Пожалуй, даже больше меня самой. Может, и о желаниях тоже?
Всё нутро вопило, что не нужно поддаваться. Более того: на место тоскливого безразличия пришёл страх — дикий, неестественный, отупляющий страх перед тем, кого боялся весь Квертинд. Как тогда — в театре. Всё повторялась — музыка, его власть надо мной и… острое влечение. Мощное, как кровавая магия. Торжественная мелодия манила к мужчине, делала его центром мира. Шептала: «Шагни в объятия, позволь ему сдержать слово».
И я шагнула.
— Отлично, — улыбнулся Демиург, крепче сжимая мою ладонь.
— Я вас предупреждаю, — предприняла я последнюю попытку отказаться. — В танце даже капран изящнее, чем я.
— Не думай об этом, — он коснулся губами моего лба. — Я помогу тебе.
От неожиданного поцелуя я прикрыла глаза. Но сразу же широко распахнула: нельзя поддаваться обаянию господина Демиурга! Все вокруг — марионетки в его спектакле, а сегодня у меня роль одной из них. Нужно помнить о том, кто я на самом деле. И сопротивляться паутине собственных незнакомых эмоций.
— Станете героем для несчастной леди, что не умеет танцевать? — хотелось вложить насмешку, но голос сорвался на хриплый писк.
— Только проводником для её чувственности, — он убрал ладони, чтобы развязать бант на шее, и я выдохнула напряжение.
Между тонких мужских пальцев белой змейкой скользнул шелковый шарф.
— Это… — голос всё ещё хрипел, и я прочистила горло. — Это зачем?…
В ответ Демиург приложил палец к моим губам, призывая к молчанию, обошёл меня по кругу и завязал глаза. Мир снова пропал, как недавно перед звоном колокольчиков, но теперь я остро ощущала лопатками близость мужчины.
— Вальс в темноте, — едва слышно выдохнул он, и мои губы сами собой раскрылись от внезапной робости. — Ты прекрасно владеешь движениями своего тела, но игнорируешь его желания. Не думай о том, как танцуешь. Забудь про разум. Доверься мне, Юна.