Помню, как провожала его на транспортном перекрёстке. Как крепко сжимала кулаки, чтобы не разреветься. Как хлюпала носом, скрывая в сердце тайную обиду на то, что единственный друг бросает меня. Каким взрослым и чужим тогда казался мне Лоним! Настоящим студентом.
Наверное, я бы умерла от скуки и тоски по лучшему другу, но он вернулся — приехал на каникулы через два месяца. И, конечно, заглянул на озеро. Я визжала от радости, а отец угостил дорогого гостя калиновой настойкой. С тех пор первокурсник Рилекс приезжал регулярно и всегда рассказывал забавные истории о жизни и учёбе в Кроуницкой Королевской академии.
Я зажмурилась от воспоминаний и покрутила в руках новёхонький листок пергамента. Такой же, какой показывал Лоним в день прощания. Приглашение в академию. Только теперь уже для меня.
В начале этого лета рудвик Миллу привёз упругий свиток, скреплённый печатью с крылатым львом. Это меня позабавило — львы не имели крыльев, а этот явно претендовал на полёты. Внутри ровный витиеватый почерк сообщал:
«Уважаемая жительница Великого королевства Квертинд Юна Горст!
Сим документом приглашаем Вас на обучение в Кроуницкую Королевскую академию.
Просим Вас прибыть к пятому дню от Ночи Красной Луны для участия в Церемонии определения склонностей. При себе иметь фамильный пергамент, утверждённый консульством.
После подтверждения вашей склонности вы начнёте учёбу на первом курсе академии.
Данное приглашение является зачарованным артефактом: его уничтожение вычеркнет вас из списка студентов.
В случае отказа, пожалуйста, сожгите этот пергамент.
С уважением,
ректор Кроуницкой Королевской академии
Надалия Аддисад.
Кроуницкая Королевская академия, город Кроуниц,
305 день Красной Луны, 208 год от коронации Тибра Иверийского»
Поначалу я обрадовалась, что встречусь с Лонимом, но потом решила, что не собираюсь никуда ехать. И приглашение никому не показала. Даже хотела сжечь пергамент. Студенческих историй мне хватало и в рассказах лучшего друга, а северная столица с её жуткими легендами пугала до колик.
Я любила свою жизнь, любила свой дом, вечерние посиделки с отцом у очага. Говорили мы мало, но мне нравилось наблюдать, как он набивает трубку сушёными листьями табака, поджигает их и выдыхает горький дым. Мне нравились охота в знакомых пролесках и плеск рыбы в озере. Нравились заботливые горожане, которые так и звали меня маленькой Юной, несмотря на вполне девичий возраст.
Дни складывались в недели, недели — в месяцы, так мы и жили в нашем маленьком мирке.
И жили бы ещё долго, если к нам не наведался разноглазый господин.