Тогда мне показалось, будто земля разверзлась и была готова поглотить меня. Ви?.. Подруга?.. Ты знала о магии?
Откуда?..
Неужели мои опасения верны, и ты тоже из Наролоса, как и Мик?..
Воздуха резко стало не хватать. Дальнейший час я помню обрывочными ощущениями: ледяные колодки на ногах, шершавые доски сельского туалета под ладонями, встревоженный голос Хата, оглушающий хруст…
Пришла в себя от невыносимой жары. Тело уже привычно зудело, но почесать его не дали два одеяла, в которые я была закутана, как кочанчик капусты – в листья.
« – Ты заболела», – раздался рядом печальный голос. Я повернула голову и поняла, что лежу на лавке около печки. А рядом, на полу, играет Тан-ко.
« – Не может быть», – ответила я, прислушиваясь к себе. Боль от обморожения за несколько дней притупилась, но появилась новая – в ногах. Ах да, я, наверное, выбежала босая…
« – Мама говорит, с тобой нельзя гулять, – пожаловался мальчонка, вертя в руке деревянные фигурки. – И играть нельзя. – Затем посмотрел на меня тоскливо-тоскливо, будто собака, брошенная хозяевами. – Несправедливо».
Я засмеялась и выкарабкалась из-под душных оков. Удивляясь самой себе, опустилась рядом с Таном на пол и попросила себе лошадку.
Вспыхнувшие радостью глазенки ребенка стали моей наградой.
…И-зи отвела взгляд и суетливо прикрикнула на всех:
– Ну-ка быстренько доедайте!
Дети проворно застучали ложками, а я, наоборот, отодвинула кашу от себя. Привычная к здоровому современному питанию, я не могла есть кашу с таким количеством сахара! И постное не хочу, и сладкое не хочу, и непонятно чего хочу!
И-зи никак не прокомментировала мое движение, а вот Марэ-до свел брови на переносице и взглядом намекнул, мол, не расстраивай хозяйку. И тут я брякнула:
– Яблочек не хватает.
Все старшие дети, как один, замерли и сбледнули с лица. Сразу вспомнили, как в первый день угощали гостью, да?
– Яблочек? – с какой-то необъяснимой радостью удивилась И-зи и поднялась. – Так это я мигом! У нас же моченые есть!
«Интересно, она заметит отсутствие пяти штук? – гадала я, проклиная свой неугомонный язык. Вот правильно тогда Хат «недосказал»: надо было продолжать молчать! Уж вдвоем как-нибудь бы отбрехались, наплели небылиц, – зато сейчас я не подставила бы детей!
…Они ведь так полюбили меня. Так больно расстраивать тех, кто к тебе со всей душой.
Интересно, Мику было сложно обманывать меня, когда он узнал о моих чувствах? Или он не верил в их истинность до самого конца?
…А, может, из нас двоих именно он – действительно беспринципная тварь?