Монах, тогда как услышал наши разговоры, аж засветился. Возьмите, говорит и меня с собой. Мы с друзьями противиться не стали, наоборот обрадовались. Сами давно к разным отрядам рейдеров присматривались. Вдвоем ведь только и остается, что вокруг стаба крутиться. Поэтому когда встретили совсем свежего, но смышлёного имунного, решили взять под свое крыло, глядишь неплохой рейдер получится. Над именем, правда, его крестный, что в стаб притащил, вообще не запаривался, Молодым окрестил.
Так нас стало четверо. Ну и решили мы по–взрослому прогуляться. Направились в шахтерский поселок, который как раз должен был загрузиться. Там не то охотник серьезный жил, не то браконьер, а может просто больной до оружия, но с законом он явно не дружил. Порой такие экземпляры оружия прилетали, что потом полгода можно в рейды не ходить, если конечно трясучка не одолеет.
Укропу об этой квартире его крестный поведал, незадолго до своей кончины. Предупредил, правда, что чаще хрень всякая прилетает, в чем Укроп и убедился, целых три раза. Однажды вообще голые стены были, как будто съехали с той квартиры. Опять же место небезопасное, хоть и грузится, когда большая часть шахтеров не работе за городом, а все равно тварей много.
Идти туда с двумя ночевками. Первую ночь провели на АЗС. Там–то Монаха и окрестили. Укроп тогда, все пытался побольше у Монаха вызнать, а тот все отшучивался, говорил, — как получше вас узнаю, так и расскажу. Мы–то тогда и предположить не могли, что он внешник бывший. Накрыли мы тогда поляну, крещение отметили, пива там, в достатке, да и полуфабрикатов всяких.
Следующий день без приключений преодолели, разве что споранов немного накошмарили, причем без единого выстрела, Монах от души ломом своим вертел. Так и дошли до следующего ночлега, сторожки охотничьей. Стояла та сторожка особняком, в стороне от дороги. Поужинали тогда, тем, что с заправке набрали, да и спать завалились. Первым тогда Молодой дежурил.
Проснулись мы тогда посреди ночи от того что Молодой орет как резаный, а избушка вся ходуном ходит. Как потом оказалось, к нам в окно кусач ломанулся, да только габаритов своих не рассчитал и застрял. Окно там совсем небольшое было, а вот бревна, — что надо.
Мы, как проснулись, сразу за оружие схватились, а Монах орет, — не стреляйте! Схватил он свою арматурину и на улицу выбежал. Слышим мы, как на улице, что–то хлопнуло. Кусач тогда, как–то успокоился сразу, только глаза выпучил.
Мы тогда, честно сказать, забеспокоились. Укроп, как сейчас помню, поворачивается ко мне и говорит, — а Монах точно знает, где у тварей мешки споровые находятся? Монах в этот момент забегает в дом и как шарахнет, бедолагу по мешку споровому. Пот со лба вытирает и говорит, — я ему сначала хребет сломал, что бы он назад не выскочил, на улице и размахнуться можно как следует, а здесь потолки низкие, не размахнуться. А вы чего странные такие?