Так мы и не заметили, как дошли до нужного нам этажа. У нас по расписанию сейчас была математика. Грымза. И от этого нам было хуже всего.
— Ой, — произношу, когда вижу не совсем привычную картину для кабинета, в котором только вчера Ковалёв рылся в поисках контрольных. — Что случилось?
— Капец, — доносится сверху от парня. — Кто-то кабик походу поджог.
— И кому это надо было? — шепчу, не понимая.
— Хороший вопрос, Москвина, Ковалёв, — разносится за спиной знакомый голос.
Оба оборачиваемся и встречаемся с разъярёнными глазами директора.
25
— Да, это не я, вы чего? — Никита все пытается доказать директору и учителям, что он не причастен к поджогу.
Он — главный подозреваемый. Это же его вчера поймали с поличным, когда он пытался стащить контрольные.
— Мда, Ковалев, — вздыхает директор, — не ожидал от тебя. Портишь ведь себе карьеру. Я должен буду довести это все до клуба.
— Игорь Сергеевич, — подбегает к нему Никита, — не надо! Это же не я! Вы же знаете, что меня на сборы не возьмут тогда. Это мои первые сборы!
Он умоляюще смотрит на мужчину.
— А что делать, Ковалев, — вздыхает тот. — Я обязан это сделать. Это будет тебе уроком.
По тону директора и я, и Никита понимаем, что он непреклонен и не изменит своего мнения. Смотрю на Никиту. Он как будто сразу потухает. Ведь рушатся все его надежды. Все мечты. И тогда я решаюсь.
— Это не Никита устроил поджог, — произношу уверенно.
Все взгляды сразу же устремляются на меня.
— А кто? Москвина ты что-то знаешь? — допытывается Грымза. — Кто поджег кабинет?
— Этого я не знаю, — разочарованный вздох. — Но я знаю, что Никита не мог этого сделать.
— Почему это? — как мне кажется, с издевкой спрашивает она же.
— Потому что… — запинаюсь. Мне уже страшно от того, что я собираюсь сказать. — Потому что…
— Ну, не тяни, Москвина, — морщится Грымза. — Тут взрослые люди собрались, а ты наше время тянешь. Есть, что сказать, — говори!
— Потому что он был со мной этой ночью! — выпаливаю я на одном дыхании и поднимаю гордо голову.
По кабинету тут же разносится всеобщий вздох удивления.
— Что значит «с тобой ночью»? — приходит в себя первым директор.
— А вы не понимаете? — уже нагло спрашиваю я. Играть роль так играть до конца. — Мы провели эту ночь вместе.
— Хм, — хмыкает Грымза. — Ну, и нравы. А ведь казалась такой тихоней, приличной девочкой.
— Так, ладно, оставим моральную сторону вопроса, — говорит директор. — Им, вроде, уже по шестнадцать и у них есть родители. Они, кстати, в курсе?
Смотрит на нас из-под очков. Мы молчим.
— Ясно, — заключает директор.
В кабинете повисает тишина.