– Я ненадолго, – оповестила мужчину. – Мне нужно поговорить с пациентом Либликом.
Коренастый мужчина в полицейской кепке и темно-синей полицейской униформе, помедлив, кивнул. Выглядел слегка озадаченным. Не понимал, о чем им говорить в изоляторе? Вот и Анья не понимала: тема разговора казалась безумной…
Пока мужчина переваривал информацию, Анья быстро прошла вперед: еще передумает или разрешения специального потребует. Она пока не знала местных порядков, однако возможно было все. Потому, приметив нужную камеру, Анья целенаправленно двинулась к ней. Мимо одного бокса, второго, пятого… – в окна камер старалась не смотреть: зачем лишний раз расстраиваться? Ей и без того как-то не по себе.
На подходе к нужному боксу Анья замедлила шаги. Только сейчас она поняла, в каком рисковом положении оказалась: идти за помощью к преступнику. И не просто к преступнику – к неуравновешенному убийце, от которого ожидать можно было всякого. И явно не помощи.
Она остановилась напротив камеры. Подняла ненароком взгляд: СС37. Номер бокса крупным шрифтом был указан над косяком двери.
Рейнард Либлик сидел на полу: голом, холодном, бетонированном, напротив небольшого зарешеченного окна. Спина прямая, шея крепкая, в темноте тонул короткостриженый затылок.
Почему он так сидит? Почему сидит постоянно? Может, медитирует? Читает молитвы? Желает искупить немалые грехи?
Анья тянула время. Она никак не могла заговорить. Душа противилась тому, упрямилась. Только сколько Анья так простоит? А если кто-то появится? Например, доктор Бергман? Как объяснит свой визит в изолятор?
– Мне нужно с вами поговорить, – собравшись с мыслями, подала голос Анья. Казалось, Либлик знает о ее присутствии, но вида не показывает: пришлось «оповестить».
Секунда, две, четыре… С задержкой, но Либлик среагировал: повернул голову и продемонстрировал профиль.
– О чем? – спросили кратко.
– Обо мне, – ответила Анья.
Либлик обернулся, посмотрел на Анью. С минуту молчал, заставляя давиться возросшим напряжением…
– Хорошо. – Пожал плечами. – Проходи ко мне.
«Проходи ко мне»?
Было расслабившаяся Анья напряглась.
– Ччего…?
– Разговор состоится в камере. Или не состоится. – Либлик встал, оттряхнул штаны.
Тело Аньи замотали скотчем и скинули с высокого обрыва. Ей было сложно что-то сказать. Она не знала, как поступить. Войти к нему?
– Вы сумасшедший?
– Это риторический вопрос?
– Почему вам не говорится через дверь?
– Люблю живое общение.
– У нас живое общение!
– Проходи в камеру.
– Я шагу к вам не сделаю!
Либлик не впечатлился: «Как хочешь», – читалось на лице.