– Не понимаю… Ничего не понимаю…
На нее смотрели долгие секунды, а затем отвернулись. Чуть позже Анью увели «к себе».
Несмотря на загадочные паузы, частенько сопровождавшие речь мужчины, намекая на брешь в ее складных историях, Анья все же рассказала, что приключилось в столовой.
– Больные чувствуют, что я могу им помочь, и они идут ко мне…
– Значит, вы можете исцелять больных?
– Не совсем, но почти.
Мужчина улыбнулся. Он и теперь не поверил. Как и прежде слушал с доброй улыбкой, не лишенной знакомого скептицизма, принимая Анью, если не за сумасшедшую, то, определенно, за недалекую дурочку с богатой фантазией. Но не поверил.
Тогда почему ему все рассказывала? Отчего делилась сокровенным?
Потому что хотела с кем-то поговорить, хотела поделиться своей проблемой. И пускай он ей не верил – Анье становилась легче. Озвучивая то, что копилось на душе, Анья видела проблему со стороны, понимала происходящее лучше и освобождалась: освобождалась от всего, что мучило.
Однажды Анья напрямую спросила:
– Почему вы со мной общаетесь? Слушаете меня? Как будто вам есть дело до того, что я говорю. Я же вижу: вы полны сомнений.
Мужчина пожал плечами.
– Не знаю. Вы мне интересны. Вы рушите мои стереотипы о социопатах. То, как говорите, как себя ведете. В какой семье вы росли?
– В дружной. У меня замечательные родители. Только они далеко. – И не знают, что с Аньей творится. – Папа химик, он работает на химическом предприятии. А мама очень активная, у нее насыщенная социальная жизнь, постоянно пиарит всех и рекламирует. На связи со всеми, с кем только можно.
– Вы необычная, – констатировал доктор. – И гармоничная. Я бы сказал, что вы меня дурачите, но сомневаюсь, что такое можно подделать. С вами легко, спокойно. Я чувствую себя приободренным. Знаете, с вами не хочется расставаться, – улыбнулся доктор Эскола.
– Тогда помогите мне бежать, – слетело с губ, что Анья и сама удивилась.
Мужчина застыл, недоумевая, смотрел на нее.
Анья улыбнулась. Понимая, что сболтнула лишнего, и, желая сгладить неловкую ситуацию, Анья отвела глаза. Ну и пускай: пускай считает ненормальной. Раз сболтнула, значит, хотела, значит, нужно было сболтнуть. Радовало другое: у Аньи появился человек, видевший ее настоящую; который, не взирая на ее репутацию, умудрялся ей симпатизировать.
В реалиях обезумевшей жизни ни это ли есть удача? Ни это ли есть победа?
Сочная, ласкающая трава цвета молодой нераспустившейся листвы мерцает каплями утренней росы под лучами солнца. Ясный день, ярчайший свет, что она не может разлепить глаза. Но ей хорошо. Анье легко и настолько волшебно, что от переполняющей радости хочется плакать. А еще летать. Она и летит, порхая по полю искрящейся бабочкой. От нее же, благоуханием роз, подобно призрачной, струящейся ткани, исходят дымчатые, белесые тени. Тени, да не совсем. Это лучи белейшего солнца: вырываясь из нее самой, они убегают далеко за горизонт; убегают простираться на такие большие расстояния, что она их уже не видит…