С другой стороны, и положение Наполеона тоже было не так чтобы слишком радужным. Так, у него во всю пылала Испания, из которой ради войны в Европе пришлось вывести большую часть самых боеспособных дивизий. Опять же никто не мог дать гарантию, что англичане не попытаются высадить десант еще раз, и следующая попытка вполне могла закончиться достаточно печально для столицы империи, поэтому там тоже приходилось держать какой-никакой гарнизон.
Было очевидно, что в этом году Наполеон коалиционеров добить уже не успеет, и война продолжится уже после прихода весеннего тепла, что давало надежду на выигрыш лишнего времени для подготовки уже к собственной войне.
- Так, все фигня! – Я с грохотом отбросил «ручку», та прыгнула по столу, оставив на девственно чистом листе бумаги неаккуратную кляксу. – Я так больше не могу! Надо менять концепцию работы иначе я через пару лет свихнусь!
Работа над зачатками переселенческой программы высасывала из меня все силы, оставляя для остальных проектов буквально крохи времени. Чем ближе подходило время «Ч», когда первые переселенцы отправятся к новому месту жительства, тем больше вылезало проблем. Начиная от нехватки водного транспорта и заканчивая разборками с местными чиновникам, которые совершенно не желали оторвать задницу от стула и сделать хоть что-то полезное. На решение кучи мелких неурядиц тратилось огромное количество времени – Господи, полцарства за хотя бы телеграф – ведь скорость прохождения информации в этом времени равнялась скорости скачущего курьера. То есть была откровенно невысокой.
В кабинет заглянула голова Бенкендорфа.
- Николай Павлович, все нормально?
- Да, это я сам с собой ругаюсь, - выдавив кое-как улыбку, ответил я. – Не обращайте внимание Александр Христофорович.
Бенкендорф оказался просто незаменимым сотрудником. И дело не только и не столько в его деятельности на ниве тайных операций, благо работы по этому профилю у него пока что было не так чтобы очень много. А вот в роли начальника моего секретариата, должность которого он занял буквально явочным порядком, этот обрусевший остзеец оказался просто незаменим. Он тут же построил работающих до этого не шатко ни валко секретарей, переписчиков и делопроизводителей, навел настоящий военный порядок и изрядно облегчил мне тем самым жизнь и работу.
- Может чаю? – Произнесла голова Бенкендорфа, - одиннадцать часов уже.
- От чая, пожалуй, что и не откажусь, Александр Христофорович, - кивнул я. – И чего-то сладкого там сообразите, пожалуйста.
- Сделаю, сию секунду.
Голова помощника вновь исчезла за дверь, оставив меня в одиночестве.