Император внимательно посмотрел на меня, подумал десяток и секунд и медленно кивнул. После чего повернулся и, не прощаясь, вышел из комнаты. Ему сегодня предстояла еще очень длинная ночь.
А через несколько дней мое так неосторожно брошенное предсказание о возможной каре, которая упадет на весь наш род, неожиданно начало сбываться. До Петербурга с определенной задержкой дошла весть о том, что наша сестра Александра, выданная в прошлом году за австрийского эрцгерцога, скончалась от родовой горячки, что было в общем-то более чем привычным делом в эти времена.
Я не присутствовал в тот момент, когда Александру донесли эту горькую весть, однако по слухам, которые наводнили дворец, с императором случилась настоящая истерика. Он плакал и причитал, что это он виноват, и это все из-за него. И то, что Александра умерла за несколько дней до убийства Павла, совершенно не смутило впечатлительного юношу и не натолкнуло на мысль об отсутствии тут причинно-следственных связей.
Впрочем, и у меня, признаюсь пошли по спине мурашки размером с добрую крысу, когда я узнал о смерти сестры. Понятное дело, биографию всех детей Павла я помнить не мог и о возможной смерти Александры даже не подозревал, поэтому испытал просто незабываемые впечатления оттого, что придуманное мной предсказание начало сбываться.
Забавно, что моя попытка надавить на Александра, для того чтобы получить при новом императоре кое-какой политический вес – смешно, конечно, учитывая мой возраст, но тем не менее – в итоге привела к прямо противоположному результату. Император начал меня откровенно сторониться, как будто именно маленький Николай стал причиной всего произошедшего. Видимо, сумел я затронуть какие-то струны в душе юноши, и теперь при встречах со мной эта рана вновь начинала болеть.
Единственная же реальная попытка как-то скорректировать историю, как я понял впоследствии успешно провалилась. Мой разговор с Суворовым не принес никакой практической пользы, тем более, как оказалось я несколько напутал причины, вынудившие генералиссимуса совершить переход через Альпы. Там дело было не в том, что Суворова начали поддавливать с юга в Италии, а в том, что корпус Римского-Корсакова – интересно это предок знаменитого композитора или нет – остро нуждался в помощи. Не известно, данное заранее предсказание повлияло ли как-то на потери Александра Васильевича в ходе этого маневра, однако корпус Александра Михайловича в итоге спасти все равно не удалось.
Впрочем, нельзя сказать, что мой хорошо подготовленный экспромт был совершенно бесполезен. Ламсдорфа от нас с Михаилом отставили, а новым воспитателем стал приехавший из Лондона, где он был до того посланником, Семен Романович Воронцов.