– Что?.. – удивилась Ивон. – Что ты имеешь в виду?
– Я чувствую запах магии, – уже зло произнес Страж. Он сделал шаг вперед, его черный крепкий стек неуважительно уперся в грудь девушки, в алую ткань, меж черными переплетенными ветвями. – Ты ворожила? Ты не сама выбрала этот наряд, магия тебе подсказала? Это запрещено. Я же говорил тебе – никакой магии. Ты должна демонстрировать себя, свои вкусы, предпочтения, а не свои умения подслушивать и обманывать. Что магия тебе нашептала? На чем основывается твой выбор?
Голос фиолетового становился все неприятнее, все высокомернее и злее, стек похлопывал по груди Ивон так, что униженная девушка на миг ощутила себя голой.
– Я не ворожила! – воскликнула она яростно и отчаянно, и отмахнулась от стека, как от руки насильника, пытающейся обшарить, обтискать ее.
Раздался металлический лязг.
Ивон не поняла, как, но из плотной чешуйчатой ткани ее рукава вдруг выскользнул стилет, тонкое узкое лезвие, с легкостью перерубившее оружие Фиолетового Стража. Сделав свое дело, стилет с тем же лязгов скрылся, втянулся обратно, молниеносно, неуловимо. Потрясенная Ивон опустила руку, а фиолетовый отступил, сжимая в руке бесполезный обрубок.
– А роза-то с шипами, – пробормотал Фиолетовый. – Ты наколдовала себе оружие? Но зачем?.. Безумная, ты понимаешь, что в таком виде я не имею права тебя вести к королю? Ты проиграла свой отбор. Ты можешь прямо сейчас передать через меня свои признания в жульничестве, в пользовании магией, искренние извинения и попросить о помиловании. В попытку покушения на короля я, конечно, не верю, хотя об этом я доложу ему в первую очередь. Надеюсь, король будет милостив к тебе. Вероятно, даже не сильно искалечит. Так, отсечет руку, посмевшую на него подняться.
– Я ничего не колдовала! – Ивон топнула ногой. – И каяться мне не в чем! И не тебе решать, проиграла я отбор или нет!
– Я не имею права вести тебя к королю вооруженную, – усмехнулся Фиолетовый.
– Ты поведешь меня к королю вооруженную, – упрямо склонив голову, ответила Ивон. – Это не моя магия, не мое оружие, все дело в платье. А платье висело тут. Значит, король допускает мысль, что в нем кто-то может к нему явиться, и не боится этого.
– Я не верю тебе! – огрызнулся Фиолетовый. – Дочь Уорвика!
Ее родовое имя Фиолетовый выплюнул с особой ненавистью, и Ивон расхохоталась неожиданно для самой себя.
– Что?! – воскликнула она. – Все дело в отце? В моём имени? Ты знал моего отца? Дорогу он тебе перешел?! Занял место, на которое ты сам метил? Я заметила, как ты переменился, когда король благосклонно повел себя по отношению ко мне, хотя отец, кажется, был изгнан им?! Ты что, ожидал, что король будет ко мне суров и зол? Хотел, чтобы он погромче назвал мое имя и при всех растерзал, покарал меня? О, я вижу – ты хотел бы этого!