– Вовсе нет, – покраснев, ответила Ивон. – Она наоборот... не очень прилежна в науках. Мне даже странно, что она это умеет. Вероятно, это талант? Дар? Ведь у каждого свои возможности. Я не знала тоже, но оказывается, она умеет. владеет сильным призывом. Она не знала, что мне нельзя применять магию. Она просто хотела узнать, красив ли ее король.
Ивон не знала, почему тут же не рассказала королю о плане Жанны. Вероятно, какая-то часть ее разума говорила ей, что это будет поистине самоубийственно, или некая родственная привязанность не позволила просто так отдать Жанну королю на растерзание. Но, так или иначе, а Ивон смолчала.
«Если я скажу, что Жанна готовила подлог, он просто сожрет меня, – думала Ивон. Сердце ее бешено колотилось. – Он сожжет наш дом, подвесит за ноги над порогом и меня, и всю семью вообще. »
– Как бы то ни было, – недовольно заметил король, – вашей сестре не стоило так поступать. Любопытство любопытством, но вы – моя гостья. Моя. Все ваше внимание должно быть приковано ко мне; все, что происходит во дворце, может быть тайной, которую ей знать не стоит. Она всегда полагает, что ей можно чуточку больше, чем всем остальным?
Ивон склонила голову.
– Да, Ваше Величество, – тихо ответила она. – Но вы же простите ее? Она совсем еще юна, ей только исполнилось восемнадцать, и она так хотела знать, красивы ли вы.
– И что же вы ответили, – промурлыкал король. Внезапно Ивон обнаружила, что он держит ее в руках, словно лилию на длинном хрупком стебле – бережно, обеими руками, чуть отстранив от себя, чтобы видеть е всю – ее взволнованное лицо, вздымающуюся от учащенного дыхания грудь, ее руки, беспомощно цепляющиеся за его одежду. – Что вы ответили на ее вопрос?
– Я сказала, – пискнула Ивон, – что не знаю. что не видела вас в лицо.
– А что вы ответили бы сейчас?
Лицо короля оказалось близко, Ивон увидела, как трепещут его ноздри, как дрожат зрачки, готовясь из тонкой вертикальной нити превратиться в идеальный черный круг. Плотный роскошный королевский плащ, расшитый золотом, накрыл ее, и она почувствовала себя в коконе, будто бы образованном драконьими крыльями.
От короля действительно шел свет; в маленьком пространстве, в которое он заключил их обоих, было светло, как под позолоченным колпаком ночника. Рука короля, чуть касаясь кожи Ивон, обвела контур ее лица, солнечным сиянием коснулась волос, на миг превратив их темное гладкое полотно в сияющую раскаленную медь. Король осторожно приподнял ее подбородок, его большой палец осторожно повторил контур ее губ, и это была такая неожиданно интимная, откровенная и горячая ласка, что Ивон дрогнула, чувствуя, как нежное касание тревожит тонкую кожу, как томно и страстно нажимает сильнее, раскрывая ее губы, как бутон цветка.