Он вдалбливался и вжимался в ее хрупкое податливое тело, терзал ее и выжимал из нее крики и стоны, беспомощные, животные, развратные, и его горячие губы, целуя ее разгоряченную шею, уши, шептали:
– Вот что по-настоящему сладко...
***
– Ты наденешь вот это. Платье шиповника хорошо, но оно из осеннего холодного утра. А сейчас все должны видеть, что взошло солнце. Это мой подарок тебе – первый. Я хочу, чтобы ты улыбалась. Хочу, чтобы тебе было хорошо. Чтобы ты чувствовала себя выше всех.
Король смотрел на Ивон своими нечеловеческими глазами. Взгляд их был невероятно проникновенен, и девушка поняла, что король своим роскошным жестом не просто одаривает понравившуюся наложницу – он ее поддерживает. Тактично, незаметно, под локоток.
Он видел все ее сомнения и неуверенность, ее детское беззащитное неумение постоять за себя и неумение вести себя в обществе, он понимал, что, скорее всего, эта совсем юная девочка не годится на роль королевы. Но он хотел, чтобы она была рядом. Он хотел, чтобы она показала, проявила себя. Он ждал этого. И он поддерживал ее не своим словом, а тем, что давал ей понять – проявить свое внутреннее достоинство можно и нужно.
Действуй, Ивон.
Прислужники внесли в спальню Ивон платье, золотисто-желтое, оттенком так похожее на то, что носила Паулина, и Ивон сразу же поняла, зачем та надевала такую яркую вещь.
Цвет золота. Что еще больше может порадовать взор дракона? Она, Паулина, била наверняка. Хотела стать для короля его солнцем тотчас же, как он увидел ее.
Но при всем великолепии наряд Паулины был бледной тенью того золотого моря шелка, кружев и драгоценных камней, что перед изумленной Ивон теперь держали слуги, готовые сию минуту приступить к туалету госпожи.
«Она умна», – отметила про себя Ивон, припоминая шуструю Паулину и ее наряд. Больше ни о чем другом она думать просто не смогла – ослепла и забыла себя от великолепия королевского подарка.
Платье было просто невообразимо прекрасное, с огромной юбкой, с открытыми плечами. Шея, плечи, грудь – почти до самых сосков, – все это было выставлено напоказ, и Ивон вспыхнула, представляя, как откровенно и даже развратно будет выглядеть в этом наряде. Если наклониться нечаянно пониже, то розовая грудь просто выскользнет из своего шелкового ложа, и все ее увидят... Придется держать спину ровно!
– Это. – шепнула она, рассматривая совершенно ошалевшими глазами переливы золотого слепящего света на складках насборенного шелка. – Не слишком ли это, Ваше Величество? Это очень дорогой подарок, я не могу.
– Можешь, – резко ответил король и жестом велел слугам удалиться.