Маленькая наивная Ивон, беззащитная, трогательная, хрупкая. Кто еще оценит прелесть твоей чистой юности?.. Кому еще ты станешь настолько драгоценна?..
«Ты только моя, – ревниво думал Валиант. Воображение рисовало ему кисти ее рук, и Валиант чувствовал, как горят его губы, жаждущие исцеловать эти руки. Он хотел приживаться лицом к ее груди и с силой содрать с ее плеч серое невзрачное платье, каким так восторгался король. – Ты будешь принадлежать только мне! Ты моя, Ивон Уорвик. Ты добыча дракона. Ты слишком хороша, чтобы достаться кому-то еще. Королю будет достаточно иных невест. Они все красивы, все достойны. А ты – моя. Только моя».
Маска дракона приняла Валианта, поверила в его преданность, глаза сверкнули зеленым светом.
Валиант, погруженный в свои хаотично мечущиеся, безумные мысли, поднялся с колен, встряхнул отяжелевшими кистями – и замер, потому что ему подносили его орудие, его стек, оставленный в замке перед путешествием в дом Ивон.
Руки дежурного прислужника в фиолетовых перчатках протягивали ему поднос с обязательными атрибутами Фиолетового Стража. Его перчатки, его маску, и его стек.
Но теперь это был не рядовой стек, не черный, с потертой рукоятью и ременной петлей.
Теперь стек был белым. Парадным.
Прямой знак того, что его подопечная, Ивон, стала за столь короткое время не просто одной из претенденток, а фавориткой.
Любимой женщиной.
Женщиной, принадлежавшей королю на ложе, женщиной, служившей ему своим телом.
Женщиной, что раскинула перед королем ноги и отдалась ему. Пустила в свое лоно. Отдавшаяся ему. Забывшаяся с ним в любви. Познавшая вкус его члена на своем языке.
Ставшая из невинной и непорочной – чужой.
Помеченная чужим запахом, чужим семенем.
И на нее стоило обратить как можно больше пристального внимания. А белый стек – на белом хорошо видно кровь, если что. Значит, размахивать им стоит очень аккуратно, или даже не размахивать вовсе.
В лицо Валианту кинулась горячая кровь. Он слышал, как демоны хохочут над ним в преисподней, дрожащей рукой принимая свой стек с подноса.
Ивон, которая была неуклюжа и неумела, пробралась на ложе к королю?! Да еще и настолько точно укусила его в сердце, что король придержал руку Валианта, пестующую и направляющую ее?!
Вчерашняя неуклюжая растяпа оказалась на деле так умела, что очаровала короля за пару ночей?!
Валианту казалось, что кожа на его щеках сгорает от стыда. Его собственные мысли, его страсть к Ивон, его влюбленность – возвышенная, жертвенная, – теперь казались ему смехотворными, ничтожными, а прекрасные глаза Ивон в его памяти сменялись на бессовестные, лукавые, насмешливые. Ревность воспламенила его кровь, сожгла в единый миг все добрые намерения, всю веру и всю любовь в тонкий пепел!