Во дворе возился бородатый мужик в мятой фуражке и старом грязном армяке. Он что-то делал возле сараев, а потом принялся таскать дрова в дом. Судя по погоде и по распускающейся листве, сейчас был конец апреля или начало мая.
Я отошёл от окна и стал осматривать немногочисленные книги в шкафу, как вдруг услышал во дворе пронзительный свист и пыхтение, похожее звук движущегося паровоза. Я снова выглянул на улицу.
На двор въехал необычный агрегат. На вид это была двухместная карета, только без лошадей. Кучер, или точнее сказать, шофёр в перчатках с широкими крагами и водительских очках сидел на облучке под брезентовым навесом и крутил руль. Над задней осью располагался пузатый бочонок, напоминающий тот, который был у кресла-каталки, только в разы больше. Имелся и механизм, приводящий в движение колёса.
Это чудо техники окончательно убедило меня в том, что мир, в котором я сейчас находился, совсем не похож на мой прежний. Тут и магия, кажется, достаточно рядовое явление, и техническое развитие идёт несколько иначе, чем у нас.
Карета подкатила к гаражу, шофёр спрыгнул с облучка, стал открывать ворота.
Раздавшиеся за дверью голоса вывели меня из ступора. В доме жили и другие люди — скорее всего, родня. Но кто они? Как вести себя с ними, что говорить? Я оказался в затруднительном положении.
Чуть не повалив стоящую посреди комнаты кресло-каталку, я бросился к книжному шкафу, распахнул дверца и принялся вытаскивать книги, пытаясь найти какую-нибудь информацию. Год, месяц, как меня зовут, как зовут моих родителей, да хоть что-нибудь…
Книг оказалось немного, да и те — в большинстве своём, учебники. Только две верхние полки были заняты ими, на нижних находились игрушки и личные вещи. Меня заинтересовали два учебника истории, которые я отложил, чтобы почитать позже. Но то, чего хотел найти, тут не было.
Тогда я стал рыться в ящиках стола, вытаскивая оттуда содержимое. Тут хранились тетрадки, письменные и рисовальные принадлежности, но всё это мне было не нужно.
Наконец, добрался до нижнего ящика, в котором лежали три увесистые тетради в твёрдом переплёте. Открыл одну и… Бинго! Это оказалось то, что надо. С первых строк стало понятно, что передо мной дневник — дневник того молодого человека, которым я теперь был.
Парень вёл его с одиннадцати лет, более ранних записей я не обнаружил, но и этого должно было хватить, чтобы в общих чертах понять нового себя.
Начальная запись гласила о том, что пацан, закончив домашнее обучение, отправился в первый класс Петербургской гимназии номер пятнадцать, в связи с чем перебрался из родительского особняка в общагу, поскольку из дома ездить было далеко. Ситуация начала проясняться. Я оказался школотой, учился в гимназии в Петербурге, а жил, очевидно, где-то в области. Над записью стояла дата: пятнадцатое августа тысяча девятьсот десятого года.