- А я нет! Нет! - закричала Полина, отталкивая обнимавшего ее Геннадия. - Все твои слова и клятвы - ложь! Ложь! Ты год назад мне то же самое говорил, а после что было? Не помнишь?! Так вот тебе, негодяй!
Она звонко ударила его по щеке и выбежала из комнаты.
Понизовый ветерок легко и порывисто прошелся по полю. Колосья ожили, зашумели. Стоящие поодаль березки качнули молоденькими макушками. Еле заметная пыль поднялась над проселочной дорогой. С одиноко стоящей на краю березняка сосны взлетела большая ворона, вяло шевеля черными крыльями, спустилась на снег и подошла к трупу летчика. Он лежал по-прежнему ничком, правая рука сжимала заиндевевший пистолет, левая намертво вцепилась в припорошенный снегом планшет. Ворона вспорхнула, опустилась на кожаную спину летчика и осторожно клюнула его в забитый снегом затылок. Сверху сорвался легкий снежный ком, рассыпался на ветру, который вновь ожил, качнул огромные листья пальм, погнал по морю белые барашки.
Вьющиеся над молом чайки, почувствовав ветер, закричали громче. Окрепший прибой смыл с розовато-белого песка выстроенную Сережкой крепость и унес в море.
Королев отстегнул ремень, устало потер переносицу:
- Фууу... Чего, сели что ли?
- Сели, сели, Виктор Валерьяныч, - улыбнулся Северцев, протягивая ему конфету. - Берите. Мятная.
- Я сладкого не люблю, - качнул огненно-рыжей шевелюрой Поликарпов. - Я человек таежный, по-вашему - дикий. Лосятина, медвежатина, грибы - вот моя пища. А конфетки для вашего Сашки приберегите.
- Куда же мне их беречь? - тепло улыбнулась Зоя, зябко кутаясь в телогрейку. - Я теперь домой-то не раньше чем через месяц попаду. Со следующим пароходом. Ведь раньше не получится, а?
- Может и получится, - Бендарский цепко пробежал глазами исписанный формулами листок, потрогал свой обвислый ус. - В нашем деле, Боря, главное, конечно, - интуиция. Но жесткий расчет тоже необходим. Давай-ка вот это просчитаем заново. Мне кажется здесь ошибка есть.
- Да нет тут ошибки, - скупо проговорил Каюстов, - все верно. И в детдоме он был, есть свидетели. И на целину ездил, и на заводе потом работал, знали его там, видели. Не мог же человек просто так бесследно исчезнуть. Так не бывает.
- Бывает, Володя, бывает, - прошептала Лика, гладя жесткие, пропахшие костром волосы Воскресенского. - Я другой любви и не знаю. Нет ее - другой. Есть только эта - с первого взгляда. Вот она и бывает, милый...
Она наклонилась и поцеловала его в мужественные потрескавшиеся губы.
- Что ты меня как покойника целуешь, - с трудом проговорил Карасев. Мы еще до Берлина дойдем, перед рейхстагом спляшем. Вот увидишь...