Мари прикусила губу и ничего не ответила, глядя на меня большими оленьими глазами. И я приняла это за согласие.
— Как делили парня?
— Никак, — выдала девушка, скромно потупив глазки. — Я сразу поняла, что с сестрой что-то не так. Я ведь не дура, да и со стороны Димки появился ответный интерес.
Она отвернулась.
— И поэтому я просто отошла в сторону, решив, что сестра, испытавшая первую влюбленность важнее, чем… парень. Пусть и очень мне понравившийся.
— Обожаю жертвенность, — весело хмыкнула я. — Но сдается мне, тут дело в другом. Тебя просто задел тот факт, что мужчина, которого ты уже считала своим, проявил внимание к сестре. Я знаю, как это бывает. С гордостью порой очень трудно справиться.
— Возможно, вы правы, — не стала спорить девушка. — Как бы то ни было, у них завязались отношения. Близкие отношения, которые оба от меня тщательно скрывали, но я знала. Вернее, вначале подозревала, а потом убедилась в своих предположениях. Пришла как-то к сестре без предупреждения, а у неё был гость. Он сидел в комнате и не появлялся, пока мы с Элли беседовали у порога. Она сказала мне, что я не вовремя и попросила заглянуть попозже. Я восприняла эту ситуацию нормально, мы ведь все уже давно взрослые люди. Но уходя, я заметила пальто на вешалке в прихожей. Я сразу узнала его. Такое пальто было только у Димки, он рассказывал, что его сшили на заказ в одном парижском ателье. Сложить два и два было не сложно. Мне было плохо, но я справилась со своими эмоциями. А потом… Димка её бросил. Я узнала о случившемся от сестры. Элли позвонила поздно ночью вся в истерике и проплакала в трубку, что он ушел. Ту ночь я провела в спальне сестры, пытаясь унять её истерику. Утром, когда она уже уснула, я позвонила Диме. Он взял трубку и сказал, что улетает. Извинился за всё и высказал надежду, что мы еще встретимся. Под «нами» он имел ввиду меня и его. Сказал, что будет рад, если я к его возвращению еще не выйду замуж. После этих слов у меня не повернулся язык спросить про Элли. Решила, что как есть — так есть.
— Тебе подарили надежду. И желание перетряхивать чужое грязное белье тут же пропало, — протянула я. Путь не вежливо, зато честно.
— Вы считаете меня плохим человеком? — Мари взглянула на меня исподлобья.
Я встала.
— Я не считаю тебя ни тем, ни другим. Хотя бы по той простой причине, что ни первое, ни второе утверждение не являются правдой.
— Но почему? — Мари встала вслед за мной. — Я ведь плохо поступила. Я не заступилась за сестру, а наоборот, позволила человеку, обидевшему её, вернуться в мою жизнь.