— Что есть добро, а что зло? — философски заметила я, направляясь к двери. — Человечество так и не смогло договориться по поводу этих основополагающих понятий. А мы, так уж тем более, — я обернулась к Мари. — Не вини себя, в том числе, и в смерти своей сестры. Ты не смогла бы ничего сделать — ни защитить, ни спасти. Случилось так, как должно было случиться. Теперь надо просто жить дальше. И звони, если что-то понадобится.
Я оставила Мари свою визитку и направилась к выходу. В квартире никого не было, как и на лестничной клетке. Это дало мне повод предположить, что Макс ожидает меня внизу. Или так, или он уже сидит в ближайшем кабаке и заливается алкоголем, пытаясь утопить в нём осознание того, что он имел близкие отношения с сиреной.
Выйдя из подъезда, я сразу же увидела его. Он стоял в стороне от пылающих энтузиазмом и энергично шушукающихся бабок, и курил.
— Ты же вроде бросаешь, — сердито заметила я, подходя к нему.
— Уже нет, — сквозь зажатую в зубах сигарету прошипел Макс и глубоко затянулся.
Я промолчала, помахав рукой перед лицом, отгоняя от себя клубы сигаретного дыма. Начинать разговор не спешила, ожидая, когда друга прорвет первым.
И он не подвел.
— Она — сирена? — вместе с облаком дыма, выдохнул начальник.
— Молодец, — с сарказмом похвалила я. — Умеешь подслушивать.
— То есть, все, что было между нами — ложь? — не унимался босс. Ну вот, стандартная мужская реакция. Эгоизм, замешанный на болезненном самолюбии.
— Тебя только это волнует? — я направилась вниз по улице, туда, где припарковала свой автомобиль.
— Так да или нет? — вновь стал расспрашивать меня друг, едва мы отдалились от всё еще толпящихся у дома людей. Я с наслаждением подняла лицо к небу, радуясь ярким солнечным лучам. Но радовалась не долго. Угрюмое сопение друга над моим ухом действовало на нервы и не позволяло отрешиться от происходящего вокруг хотя бы на пару минут. Открыв глаза, я повернулась к нему лицом.
— Слушай, ну какая теперь уж разница? Это ведь прошлое, вот и оставь его в прошлом.
— Но… как мне теперь с ней общаться? — растерялся друг. И хотя я прекрасно понимала, что он сейчас чувствует, мало чем могла ему помочь.
— Очень просто, по-русски. Если хотите, можете перейти на английский. Ну, или разучите язык жестов, тоже говорят, полезная вещь, — и я направилась к своей машине. — Ты идешь?
Мы загрузились в авто, и я порулила в сторону нашего офиса. Необходимо было выпить кофе и хорошенько всё обмозговать.
— Что думаешь? — спросил, наконец, Макс после нескольких минут напряженного молчания. Я следила не только за дорогой, но и за его лицом, по изменениям которого поняла, что ситуацию с Мари он уже успел немного уложить в своей голове и теперь интенсивно размышлял над другими, более животрепещущими темами. Возможно, таким образом он просто пытался отвлечься.