Я осеклась и даже закашлялась, хотя только что собиралась покрутить пальцем у виска. Мысленно, конечно.
— Вы правы, я люблю обоих, — пожала плечами, не видя смысла скрывать очевидное. — Они — моя семья, единственные близкие люди. Те, из-за кого я здесь, кому обязана…
Удар кулака по столу вышел громким.
— Ты обязана всем мне! — ударение на себе любимом. — Поняла?! Только мне, а не кому-то!
Он не кричал, наоборот, говорил каким-то тихим шипящим тоном. Глаза сузились, превратившись в подозрительные злые щелочки.
Я подняла руки в знак того, что не собираюсь спорить. Не в том положении.
— Знаешь, я тут подумал. Пожалуй, мы неправильно начали, — и снова неожиданная смена тона — опять на ласковый. — Начнем заново?
Вероятно, он ждал ответа, но натолкнувшись на мой слегка обалдевший взгляд, продолжил сам:
— Ведь все может быть по-другому. И мы с тобой можем дружить.
— Дружить?!
Он что, под какими-то таблетками?
— Вы, наверное, шутите, — прошептала я.
— Отнюдь, я весьма серьезно. Ты подумай, я не тороплю. Поверь мне, от нашей дружбы будет гораздо больше удовольствия, нежели от вражды, которая, признаюсь, лично мне уже наскучила. Ты же понимаешь, что быть… партнером такого влиятельного человека, как я, — ухмылка, — это подарок судьбы. Между прочим, второй по счету и не исключено, что последний. Не люблю повторять свои предложения дважды, знаешь ли.
Говоря все это, он поднялся, приближаясь как хищник к потерявшей силы жертве: медленно и неспешно, никуда та не денется. Обошел со спины, наклонился, переходя на, как наверняка ему самому кажется, соблазнительный полушепот. Шеи коснулось дыхание, и помимо воли по коже прошла дрожь. Дикое омерзение, такое, что еле сдержалась, чтобы не подпрыгнуть и передернуть плечами.
Тяжелая ладонь легла на плечо.
— Ты останешься довольна.
«А я — тем более, когда эти возомнившие черт-те что отродья начнут делать все, что я скажу!»
— А, хочешь, я покажу тебе настоящую жизнь? Два твоих недоумка, поди, этого не сделали.
«Только не подведи, малышка, и сильнее меня в этом мире не будет никого!»
Он говорил что-то еще, и я слушала очень внимательно, но не произносимое вслух. Думал он о гораздо более интересных…и страшных вещах.
Сам того не ведая, босс «Ариадны» поведал мне свой план, от которого волосы дыбом встали, причем, в прямом смысле слова. Этот выродок по-настоящему сумасшедший, ему место не на вершине Олимпа, а в дурдоме, связанным и закованным в цепи, не знаю…
По мере того, как он, сам того не подозревая, раскрывал чудовищные секреты, я дышала глубоко и ровно, но руки начинали дрожать, и я спрятала их между коленями. Нервный жест вызвал у Игоря самодовольную улыбку.