— … А вот Беспоповская просека, там тропа была на старый скит…Монашки, вроде как, жили…Точно не помню, ни одной не видел. Во! А вон там — Акулину искали две недели, соседку нашу в 1986 году! Думали медведь задрал, а она волчьих ягод обожралась. Нашли живую. В психушке, потом, лежала пять лет. Щас, ничего. Заикается только. Наверное, врачи в городе напугали. Чё молчишь-то? У вас в Москве врачи хорошо лечат? А то по телевизору говорят, что щас новый закон негласный выпустили: пенсионеров залечивать насмерть. Чтобы пенсионному фонду поменьше пенсий платить. Может сговор? Этот, как его, картельный? А?
— Не знаю, — сквозь зубы цедил Денис. — Долго ещё?
— Да херня! Два поворота! Лучше расскажи: сколько твой драндулет на сотню бензина жрёт?
— Это дизель.
— Да ну? А почему мотора не слыхать? Я, когда трактор завожу, так у нас всё село знает — Иван Иванович пахать собрался, а тут…Ни хрипов, ни тарахтения, даже скучно… У этих японцев, чё? Вообще воображения нету? Включи хоть музыку?
— Ни за что! Она для вас слишком молодёжная.
— Дык, я тоже молодёжью был. Комсомольцем. Таких делов, помню…Вот приезжала к нам делегация из Чехословакии по обмену опытом, а среди них была одна… Злата. Коса у нее с руку толщиной была. Веришь? А грудь! Глаза…Словно вода в колодезном роднике. Тожа поначалу от меня нос воротила, а я вечером в клуб на тракторе прикатил. Сапоги хромовые до блеска. Кепка набекрень. Как танцевал, как отплясывал, потом ей наше поле повёз показывать. Три раза показал, за ночь. На всю жизнь она Благовещенских парней запомнила…Да…Письма мне из заграницы писала. Люблю, говорит, не могу… И сердечки с розочками синими чернилами на каждом листочке. Да поздно написала, я уже свою-то замуж позвал. Клавка моя, как письмо-то одно прочитала так с ухватом за мной бегала по всем улицам. Кричала что я предатель родины…Едва ведь до абсурдного разрыва отношение маленечко не дошло. Хорошо хоть, старый председатель, тестяга мой, ей вразумление сделал: объяснил ей, что я не ударил в грязь лицом раз о нас заграницей такая добрая память. И вообще лучше мы их — чем они нас. И что самое интересное; столько лет прошло, а она меня нет-нет да этой заграницей и попрекает, по старой памяти…А ты говоришь, молодёжь…Как считаешь — жива она ещё? Помнит меня, эта Злата?
Денис в ответ только всхлипнул. Вот зачем ему про такое знать? Зачем? Захотел бы — всё про старую зазнобу Иваныча узнать бы сумел. Да и без тайного знания. У деда на роже всё нарисовано. С кем он, когда и кто ему в 1978 году глазки строил. А Иваныч во хмелю и не думал молчать: всё рассказывал и рассказывал.