- Тесс, - прошептал он, проводя рукой по ее спине. - Я действительно думаю, что нам нужно поговорить...
Она уже решила, что ошиблась насчет него, насчет его чувств к ней. Он казался таким нежным, таким заботливым, таким.., любящим...
Может быть, у них все-таки есть шанс. Может быть, подумала она на долю секунды, он тоже испытывает к ней чувства, может быть, он...
- Меня волнует, что ты можешь быть беременна, - сказал он.
Ее словно окатили ледяной водой. Робкий огонек надежды, вспыхнувший в ней, тут же погас.
Тесс ответила, стараясь оставаться спокойной.
- Да?
Он придвинулся ближе и положил руку ей на спину. Она оказалась прижатой к его широкой груди, касаясь макушкой его подбородка. Тесс позволила ему сделать так по двум причинам.
Во-первых, ей не хотелось, чтобы он увидел слезы у нее в глазах, которые появились из-за боли в сердце, причиненной тем, что он так близко, но не любит ее. А во-вторых, она не хотела видеть жалость в его глазах, когда он говорил о благородстве.
Можно было еще добавить третью причину, подумала она, обвивая его талию руками. Она хотела последний раз почувствовать его объятие, даже если оно будет длиться всего несколько мгновений.
- Я знаю, ты говорила, что время безопасное, начал он, - и что вероятность очень мала. Но Тесс, всю прошлую неделю я непрерывно думал о том, что внутри тебя может расти ребенок. О том, что я могу стать отцом. Обо всем, что может последовать потом.
Какая ирония, подумала Тесс. Она всю неделю думала только о том, как Уилл обнимал ее, как ласкал ее тело, как лежал обнаженный рядом с ней, как его губы накрывали ее, как его пальцы исследовали ее тело, как их тела переплетались друг с другом. Она думала всю неделю, что невозможно любить сильнее, чем она любит Уилла, что ночь, которую они провели вместе, придала ее любви новую глубину.
Только о ребенке она не задумывалась ни на секунду. Все ее мысли занимал Уилл. Он один.
Очевидно, в отличие от нее, у Уилла не было таких проблем. Все, что его волновало, - это ребенок. Вот почему он пришел сегодня. Не ради Тесс, а ради ребенка, которого они могли зачать.
Она хотела оттолкнуть его, но его руки начали поглаживать ее спину, успокаивая, расслабляя. Казалось, ему доставляло удовольствие прикасаться к ней. Но он никогда не говорил, что ему не хотелось касаться ее, напомнила она себе.
Он не говорил также, что не хочет снова заниматься с ней любовью или что он не хочет больше видеть ее. Несомненно, она небезразлична ему. Каждый, кто увидел бы, как он обнимает ее сейчас, подумал бы то же самое.