Варвар навис надо мной еще больше прежнего. Он держал мою шею так, что я едва ли могла дышать. Я инстинктивно хваталась за его руку, как будто у меня достаточно сил, чтобы убрать ее. Но куда там, она шириной с мою ногу. Не меньше. Его кровь падала мне прямо на губы и я старалась сжать их как можно плотнее, чтобы она не попала мне рот.
— Я не сделаю с тобой ничего, — сказал он и добавил, — По крайней мере пока.
Слабое утешение. Вовсе не успокаивает, но сжатое горло весомый аргумент, чтобы не пытаться ударить его еще чем-нибудь. Тем не менее я все же не оставляю свои попытки вырваться. Это, конечно, бесполезно, но хотя бы нервы им помотает. Не одной же мне страдать. Может я покажусь им слишком несговорчивой пленницей и меня казнят или даже отпустят?
Варвару это не очень понравилось. Так что он просто ударил меня по лицу с такой силой, что я впечаталась лицом в кровать. Чувствую, во рту металлический привкус. Кажется, он рассек мне губу. Да сколько можно этого насилия? Мне почему-то становится очень страшно и впервые с момента начала войны я чувствую, как мои глаза стали наполняться слезами. Не могу больше. Я устала, хочу просто проснуться, чтобы это все оказалось страшным сном. Не хотела, чтобы варвары видели мои слезы, показать им, что я сломалась, но у меня не получилось.
Воин не обратил внимания на мои сдавленные тихие всхлипы. Я почувствовала на своих руках холод метала, а затем услышала характерный щелчок. Кандалы? Я что животное? А на ноги зачем? Нет! Варвар поднял меня и усадил на кровать. Выглядела я по меньшей мере ужасно: растрепанная, исхудавшая, все в слезах и губы в крови. Похожа, на представительницу императорской династии, правда? Неожиданно для меня он сорвал большой кусок ткани с моей сорочки. Для нордорийцев это что норма? Уже второй раз за этот вечер на мне рвут одежду. Я вздрогнула и даже вскрикнула от испуга. Кровь варвара смешалась во рту с моей. Стало противно. Я даже сплюнула эту смесь на пол, пол удивленный взгляд блондина.
— Что Вы собираетесь делать со мной? — тихо спросила я.
Какие планы у Эрла Витторио, мне было предельно ясно. Но что хочет от меня этот нордориец для меня оставалось загадкой. Я же в статусе невесты правителя, разве нет? Разве моя персона не становится неприкосновенной от самого этого факта? Служанки боялись дышать неровно в мою сторону. С ним же боюсь дышать я. С его слов, он точно со мной что-нибудь сделает. И что-то подсказывает мне, что то, что он поднял на меня руку это еще цветочки. Он не ответил на мой вопрос, лишь монотонно протер рукой окровавленный нос и что-тот сказал своим воинам на нордорийском.