Страшная догадка пришла ко мне слишком поздно. Чёрт! Как же я не подумал!
***
К выбору своей легенды я отнёсся халатно. Я руководствовался соображениями, что личность, которой я представляюсь, должна быть известной и современной. Моя ошибка состояла в том, что я совершенно не изучил эту личность, её биографию, характер, привычки, круг её общения и ещё тысячу мелких деталей. Я не сделал работу, которую всегда делал раньше. Почему? Потому что в данном случае я понадеялся на своё преимущество.
Вождь и уж тем более Поэт, жили задолго до современной эпохи. Каждый из них мог оперировать лишь тем фрагментом истории, который был сформирован до его бытности, либо во время неё, но не более того. Из всех здесь присутствующих только я обладал наиболее цельной картиной мира. По крайней мере, я так думал – это меня и погубило. Я не взял в расчет, что Вождь за какие-то несколько дней найдёт способ самостоятельно изучать этот Мир, и я сам научу его этому способу. Я самолично научил его пользоваться инструментом, с помощью которого он может легко вывести меня на чистую воду. Если бы я взял всё это в расчёт, несомненно, подготовился бы лучше и уж точно никогда не взял бы себе легенду Бориса Борецкого.
Осознание грядущего провала пришло ко мне слишком поздно и теперь мне оставалось лишь надеяться на то, что «авось пронесёт».
Не пронесло! Всё случилось на девятый день нашего знакомства. После ужина, Вождь как обычно сидел на кровати, попыхивая трубкой, с любимой игрушкой в руках. Поэт любовался вечерним закатом в окне и, по-видимому, вынашивал в уме новое творение; Монах восседал в своей неизменной позе с перманентной улыбкой. Я же лежал на кровати, вальяжно закинув ноги на душку, и листал старый «Космополитэн». Этот замызганный журнал был для меня, как успокаивающий атрибут, как чётки. Я в сотый раз перелистывал уже мягкие, потерявшие лоск страницы. Шурша этой, почти туалетной бумагой, я прислушивался к тому, что было вокруг, и составлял очередной отчёт Куратору.
Их было ровно восемь. Восемь страниц печатного текста были собраны в стопочку и уложены на одну из полочек в моей черепной коробке. Я давно привык держать информацию в голове, никуда её не записывая. Это самое надёжное хранилище, причём, при должных навыках это хранилище лучше любого компьютера. При необходимости я всегда могу нажать кнопку «Печать» и чёткий текст, содержащий факты, время, нюансы и детали ляжет на стол Куратору.
Пока же ни один лист отчёта ещё не вышел в печать.
Куратор вёл себя довольно странно. Он ещё ни разу не запросил у меня информацию. В последнюю нашу встречу, которая опять же состоялась по моей инициативе, его интересовали совершенно другие вещи. Он был возмущён моей недисциплинированностью, тем, что я самостоятельно, без его указания, опять заявился в кабинет, тем, что украл ключи, тем, что разворотил клумбу возле больницы. Да да…он прекрасно знает, кто это сделал, и об этом красноречиво говорит царапина на щеке.