Последним аттракционом, на котором мы прокатились, было чёртово колесо. Вождь, в свойственной ему манере, нагло втиснулся в голову стоящей за билетами очереди. Он успокоил запричитавшую было тётку короткой фразой.
– Тише, гражданочка. Не шумите. Мы на службе…будете мешать выполнению операции, поедете с нами в одной кабинке.
Тётка так и замолкла с открытым ртом, словно подавившись так и не слетевшим с уст ругательством.
А Вождь уже махал дымящейся трубкой, подзывая нас.
Перед тем как мы забрались в кабинку, Вождь сказал Рыжему, что неплохо было бы обозревать красоты этого городка, попивая пиво, не хочет ли он сгонять и купить две-три бутылочки холодненького? Лицо Рыжего вытянулось и взгляд под пластиковыми стёклами очков похолодел. Он стремительно возвращался в образ строгого Куратора.
– Я же вас предупреждал Иосиф, что никакого алкоголя.
– Да…это ж пиво, какой там алкоголь…– пренебрежительно махнул рукой Вождь.
– Если вы не расслышали, повторяю ещё раз: никакого алкоголя, ни-ка-ко-го! – отрезал куратор. – Два три глотка того же пива и от всех вас останутся только эти жалкие оболочки. Вы как личности перестанете существовать, это ясно? Может быть кто-нибудь хочет проверить?
Куратор обвёл всех взглядом, как сержант проштрафившихся бойцов. Все, в том числе и Вождь понятливо закивали головами. Никто не захотел проверять слова Рыжего на правдивость. Никто не хотел рисковать этой новой, только начинающейся и набирающей обороты жизнью.
Мы утрамбовались в пластиковую кабинку и плавно поплыли вверх. Хоть колесо и не было самым огромным в мире, но вид был отпадным. Начавшее заходить солнце позолотило представшее перед нами зрелище. Ровные ряды тополей, прямые линии дорожек, овалы цветников, кружки фонтанов, лужайки, крыши зданий, вереницы стоящих в пробках автомобилей, всё это было покрыто червонным золотом заката. Люди разноцветными горошинами были равномерно рассыпаны по всему периметру этого натюрморта. Мы поднимались выше и выше, пока нашему взору не открылась бо̀льшая часть этого города. Он медленно дышал и нехотя шевелился, как огромный ленивый дракон. Светящиеся точки фонарей образовывали концентрические круги, будто накрученные на ёлку гирлянды.
Иосифа возбудило это зрелище. Он не скрывал своих эмоций, кричал, тыкал рукой, указывая на тот или иной впечатливший его объект, топал ногами так, что раскачивающаяся кабинка готова была сорваться с удерживающих её креплений. Он смотрел на эту красивую картинку, как ребёнок, открывший коробку с подарком. Весь этот новый мир он рассматривал как большой сюрприз, и уже примерялся, как бы засунуть его в карман. Все эти домики, машинки, деревца были для него, как частички игрового набора. А люди…люди это пасущиеся на поле барашки.