Черный Пояс — единственная, кого я с неохотой одобряю.
Даже Харрис получит предупреждение прекратить шутить, спорить или что там эти двое делают, когда находятся в одной комнате. Мне не нравится, что она легко теряется в споре с ним, но заставляет свой мозг работать на полную катушку, когда дело касается меня.
Аврора всегда думает о том, как перехитрить меня и получить то, что она хочет. Я потакаю ей и даже иногда позволяю ей победить.
Я знаю. Я, Джонатан Кинг, который стремится сокрушить любого, кто идет против него, позволяю кому-то победить.
Для этого есть веская причина. Ее выражение лица загорается всякий раз, когда она получает что-то от меня, думая, что выхватила это. Ее дыхание сбивается, когда она просит меня поцеловать ее или обнять в качестве части ее требований.
То, как она пробирается в мою постель и полусонно бормочет, что я могу наказать ее за это утром.
Эти мелочи: улыбка на ее лице, трепет в ее грозовых глазах и то, как она наблюдает за мной.
То, как она делает вид, что я ее достаю, но потом умоляет меня трахнуть ее, пока она не выкрикивает мое имя.
Как она говорит, что я скучный, но при этом врывается в мой кабинет и отталкивает Харриса, чтобы я научил ее шахматам.
— Должно быть, это скучная игра, — сказала она, пока Харрис ворчал на заднем плане, прежде чем уйти.
— Почему ты так думаешь? — спросил я.
— Потому что тебе это нравится.
— Что ты сделаешь для меня, если я передумаю?
Она сглотнула, а затем вскинула руки вверх, делая вид, что увлечена доской.
Я действительно передумал, и она поплатилась за это грубым трахом на ковре с моей рукой вокруг ее горла.
Иногда я говорю, что буду с ней помягче. Что сегодня я не буду ее шлепать или грубить, но всякий раз, когда она оказывается в поле зрения, вся моя решимость рассеивается в воздухе. Она пробуждает во мне интенсивность и заставляет меня хотеть поднять ее на невообразимую высоту.
Не помогает и то, что она кричит о большем, и то, что ее тело разворачивается вокруг меня, как будто она всегда должна была быть моей.
Она была.
Она и есть.
Я глажу пальцем прядь ее волос, отбрасывая ее с глаз. Она обнимает одеяло, как будто это моя грудь.
На линии ее мягких изгибов остался отпечаток руки, когда я обхватил ее прошлой ночью и трахал ее в грубом виде. Ее задница полностью помечена мной, а на сиськах есть несколько засосов. Мне нравится оставлять свои следы на ее коже, когда я могу. Видеть, что она вся моя. Знать, что она выбрала это добровольно.