Я вновь поймал какой-то ритм, принявшись танцевать по полю, не заморачиваясь над добиванием, а просто нанося урон. Шаг вперед, уворот, шаг влево, поворот, удар, удар, уход назад, выпад, шаг вперед и два назад — у меня появилось ощущение, что я могу делать это часами — таким было упоение боя. Мне удалось перетянуть на себя довольно большую часть противника, которую сейчас безнаказанно прореживали мои стрелки. Мужчину, что ринулся мне наперерез, нарушая мой танец, я рубанул по шее ловким разворотом, сменив траекторию движения и уйдя ему за спину. Раса эльфов нравилась мне все больше и больше, со своей врожденной ловкостью, позволяя просто уходить от сильных врагов и безнаказанно наказывать менее ловких.
В какой-то момент, враги словно схлынули, оставив заваленную трупами, залитую кровью долину, с огромной пентаграммой посередине. Пентаграмма оказалась оформлена в виде двух звезд, одна внутри другой. С пространством метра в три между ними, которое было заполнено пленниками, привязанными к торчащим из поверхности основания металлическим штырям. На остриях наружной звезды стояли фигуры в балахонах и, задрав руки, напевали речитативом какое-то заклинание. Странно! Из того, что я прочитал про этот обряд, следовало наполнить канавки пентаграммы кровью жертв, в идеале — умерших добровольно. Почему же они все еще не начинали приносить жертвы, в то время как обряд начался? Не то, чтобы я хотел лишних смертей, просто то, чего я не понимаю — всегда меня настораживало. Если противник делает то, что тебе непонятно — значит, ты отстаешь на шаг. Отступив немного назад, и выйдя из боя, я огляделся по сторонам, высматривая причины такого необычного поведения демонопоклонников. И, черт возьми, я увидел его! Принеси они в жертву пленных, они бы, конечно, активировали пентаграмму, но это не была бы добровольная жертва. А вот гибель наемников, десятками умирающих со стрелами в груди, была добровольной. Ведь их никто не заставлял брать деньги и выходить против нас — все сами. И сейчас ручейки крови, собираясь в широкие потоки, устремлялись к центру, заполняя наружную часть пентаграммы и переливаясь через края бороздки, пытались добраться до внутренней. Пленники внутри отодвигались от этих ручейков, с надеждой наблюдая за сражением, не понимая, что они продолжают оставаться жертвой, только уже в качестве задабривания демона.
— Дэр, маги на тебе, расстреливай их! — удалось перекричать шум сражения, привлекая внимание рейнджера.
И первая же стрела активировала следующую фазу сражения, повиснув в метре от мага, наткнувшись на установленную защиту. Оказалось, у каждого демонолога было по демону и, по активации защиты, проявившись возле хозяев, все пятеро кинулись в сторону стрелка и вашего покорного слуги. Безобразный, покрытый гипертрофированными узлами мышц, демон. Двухголовый пес, с горящей гривой. Закованный в черную броню, с сотней торчащих во все стороны шипов воин. Какая-то непонятная тварина, похожая на кенгуру, оснащенная когтями, зубами и черно- фиолетовой дымкой вокруг головы. Пятой была практически обнаженная суккуба, изначально выбравшая основной целью меня и сейчас стремительно приближалась, умудряясь при этом двигаться так грациозно и сексуально, что я невольно пожалел, что перед походом не уединился ни с одной эльфийкой. Позади раздались вопли, и из-за спины потянулись зеленые плети лозы, тут же оплетая бронированного воина и пса в подобие коконов. Суккуба оказалась в стороне от этой активной растительности, 'кенгуру' просто скачками ушло в сторону, схватившись с Галбиретом, а вкачанный демон не особо напрягаясь, разодрал лозу в клочья и практически не задержавшись напал на Дэртиэля.