— Мы свободное село, никому не подчиняемся! — Сходу начал наезд староста, плюнув заниматься кольчугой, прикрыв живот скрещенными руками — вы нас один раз покинули, стало быть, наши договоренности кончились…
— Серафим Атонович, ты мне тут не заводи рака за камень! Я был, есть и остаюсь лордом этих земель, и от того, что я на неделю попал в преисподнюю, так то — государственные дела и не повод поднимать мятеж. И уж тем более не значит, что нарушен наш договор.
— Как бы то ни было, силы теперь не на твоей стороне, так что ты тут не шуми! Наша деревня теперь, и если не уйдешь по-хорошему, живо наши воины тебя… Ох ты ж Хосподя, ангел! — сбился на фальцет глава деревни.
В этот момент на площадку, приземлился архангел, бережно опустив прелата. Тот строго оглядел присутствующих, суровым взглядом остановился на старосте и громким, хорошо поставленным голосом возвестил.
— Это вот те люди, о которых ты мне с гордостью рассказывал? Те самые, на которых ты оставил деревню, уверенный, что она в надежных руках? Те воины, о которых ты так восторженно рассказывал мне? Тот мудрый староста, которому ты доверяешь как себе? — по мне его речи оружие опускалось, в глазах начинали мелькать стыд и сожаление. Один из крестьян опустил вилы и начал ими потихоньку ковырять коровью лепешку и отпихивать ее с дороги, типа он для этого вилы и вынес. Между тем священник продолжил.
— Ты залез за мной в преисподнюю, чтобы наградить этих людей храмом и скромным священнослужителем, дабы не оставила их милость создателя, и как они отплатили тебе? Я не уверен, что они достойны того, чтобы я нес им просвещение! Клятвопреступники, это одни из самых презираемых у Отца нашего и наиболее почитаемые у Врага его, так стоят ли они того, чтобы бороться за их души?
Старик лукаво скосил на меня глаз, мол, твой выход.
На старосту было жалко смотреть, весь уверенный вид мелкого самодержца улетучился бесследно, плечи сжались, сам сгорбился и стоял, опустив взгляд. Остальные выглядели немногим лучше, оружие опущено, головы в землю, разве что землю носочком не ковыряют. Люди в землях очень сильно повернуты на вере и священник в человеческой армии существенно поднимает мораль, особенно если одел сутану после воинской службы, такие были особенно в чести. Ну это так, к слову.
На меня начали виновато поднимать глаза, ожидая ответа.
— Отец Иоган, сказано же в писании, оступиться может каждый, но тот, кто поймет это, достоин прощения и второго шанса… Я думаю, есть тут такие?! Так может, дадим им второй шанс, я все еще считаю, что они хорошие люди и достойны, чтобы их душ коснулся свет веры!