— Нет, и ему не надо знать. Я Раиса тебя конечно убью наповал, и тоже вынуждена просить прощения: это далеко не первый раз…
— Ну и сука же ты, — во взгляде Раисы была ненависть, — ты ж с ним спала с самого начала, он мне все рассказал сам на мою новость о беременности. А я ждала от тебя это признание, но ты привыкла врать: мне, Зурабу, ему и даже себе. Ты думаешь, я не видела, как он смотрел на тебя, на меня он никогда так не смотрел. Ну ты даже тут увернулась. Нашла себе Зураба и все равно продолжала спать с Ярославом. Шлюха, не иначе.
— Может и так Раиса, а чем ты лучше, жила с одним, спала с другим…
— И то верно, — она горько рассмеялась, — моим подарком на твою свадьбу будет мое молчание. А с генералом у тебя теперь как будет? Опять на два фронта?
— Не будет уже ничего…
Рая встала. Я посмотрела на нее совсем другими глазами, от прежней заплаканной и забитой Раисы не осталось и следа.
— Прощай! — она театрально повернулась на каблуках и исчезла в тени парка.
Одним камнем на моей души стало меньше. Но и одновременно там появилась огромная глыба — Корецкий свободен. Но теперь несвободная я.
Тем временем свадьба набирала обороты: в круговороте тостов и пожеланий я уже на понимала, где я.
Тост Корецкого был удивительным:
— Я хочу выпить за моего друга Зураба и мою «заклятую» подругу Оксану! Будьте счастливы и берегите свою любовь, всегда найдётся кто-то, кто захочет ее отнять! Горько!
Не на себя ли он намекает?
Финальным аккордом присутствия на свадьбе Корецкого бы его танец с невестой, то есть мной. Он до боли сжал меня в объятьях, и я не могла даже нормально дыхнуть.
— Ярослав, что ты делаешь?
— Это официальный предлог прикоснуться к тебе публично, — улыбнулся он.
— Прикоснуться, но не задушить же на глазах у изумленной публики.
— Я боюсь тебя отпускать.
— Тебе рано или поздно придеться, меня ждет муж.
— А что ты скажешь, если я тебя поцелую сейчас?
— Ты не здоров, пьян, лишился рассудка?! Ку-ку, ты на моей свадьбе, осознаешь реальность?
— Я абсолютно здоров, почти трезв и голова у меня холодная. Вот хочу поцеловать и все…
— Не смей!
— Ну ты же тоже этого хочешь?
— Нет, уже не хочу…Пожалей меня пожалуйста.
— Хорошо, — и он еле заметно коснулся губами моего виска.
Этот еле заметный поцелуй сейчас для меня выглядел интимнее самого безумного секса, в нем было столько боли и ласки, что захотелось просто разрыдаться.
— Спокойной ночи, чужая жена!
— Спокойной ночи, мой генерал!
Vivienne Mort — Лети