Товарищ Кац, трясущимися руками сломав две папиросы и изведя полкоробка спичек, наконец закурил. Потом после первой же затяжки, сунув в рот не тем концом и обжегшись, выматерившись в адрес непосредственного руководства и проплевавшись прямо на пол, прошепелявил:
– А если он раскроет контрреволюционный заговор – возглавляемый тобой?
Тычу большим пальцем за спину, где из окна продолжало шуметь и, даже слышались отдельные выкрики:
– У Погребинского нет и, никогда не будет такой «группы подтанцовки» – поэтому ему это сделать сложнее.
Как будто в подтверждении, на улице кто-то истошно завопил:
– СВОБОДУ СЕРАФИМУ!!!
Кац, ликом взбледнев аки Иуда на осине, пробормотал:
– Счас стёкла будут бить…
За этим отчётливо слышалось: «…А потом – меня».
Подошёл к окну и посмотрел вниз на собравшуюся толпу, еле-еле сдерживаемую растянутой цепью милиционеров. Их здесь собралось тоже прилично, но все их действия выглядели суматошно-бестолковыми – как муравейник с всунутой в него головнёй.
Двадцатые годы, это вам не хрущёвская «оттепель» и, в демонстрации – стрелять было ещё не принято. По всему было видно, что поднажми толпа – правоохранители просто-напросто разбегутся как запечные тараканы от света лучины, позабыв про свои «наганы» и «винторезы».
– Думай-соображай быстрее, Абрам Израилевич, пока всю вашу контору по кирпичику не разнесли!
В приоткрывшейся без стука двери, показалась голова секретарши и панически вопрошает:
– Товарищ Кац! Из «губернии» звонили – почему Вы арестовали Свешникова? Что ответить?
Подскочив ужом на сковородке, чернильницей на неё замахиваясь, Кац:
– ЗАКРОЙ ДВЕРЬ, ДУРА!!!
Нехарактерно для него – обычно Абрам Израилевич с женщинами по-еврейски тактичен и обходителен.
Тяжело дыша, как загнанный через камыши в трясину кабан – под дула охотничьих двустволок, уставившись на меня налившимися кровью глазами:
– У тебя ровно сутки, Свешников! Чтоб, завтра вечером – улики на Погребинского были у меня на столе!
Недоумённо пялясь:
– А свидетелей куда прикажите, товарищ начальник? Вам под стол…?!
Тараща глаза:
– У тебя и свидетели есть?!
– А ты фули думал, Изральич? С терпилой связался – в майке, в шлёпках, да в выцветших на коленях тренниках?!
Тот, обессилено падая в кресло:
– Всё, иди! И успокой толпу, пока до Москвы не дошло про твой «арест».
Выхожу на крыльцо управления НКВД и, подняв руку:
– Всё нормально, товарищи: никакого ареста – всего лишь лекция об условиях…
Меня не дослушав, народ грянул:
– УРА!!!
Толпа комсомольцев, членов партии и беспартийных, стащили меня с крыльца и, буквально на себе донесла меня до «Форда» – с которого я как Ленин с броневика, толкнул коротенькую речь…