– Причина смерти?
– Говорят – повесились в камере, а сами – все «синие».
– Что наши менты говорят?
– В тот вечер в Управлении дежурили только чужаки и «активисты».
– Понятно…
Окинув всех бешенных взглядом, переламывая «заупокойное» настроение:
– Товарищи! Скорбеть будем потом. Теперь же давайте думать, как отвести угрозу от пока ещё живущих. Следующий!
Выслушав всех, обращаюсь к своему «второму я»:
– Михалыч! Что у нас там с документально-архивным обеспечением?
Тот, вынув из портфеля две внушительной толщины папки:
– С моей стороны всё готово: даже через суд присяжных и самого Плевако в адвокатах – им не отвертеться, от карающей десницы советского правосудия.
Буквально полчаса на изучение и обсуждение и, не откладывая в долгий ящик:
– Товарищи, внимание! Начинам операцию… Ээээ… «Не всё скотам масленица».
Времени придумать более краткое кодовое название – совершенно не было, уж извиняюсь.
* * *
Новый Начальник волостного (районного) управления милиции НКВД, был по сути своей трудоголиком. Хотя он привёз с собой двух следователей в дополнение к уже имеющимся, любил сам вникать в дела, участвовать в допросах и, даже на вскрытиях в ульяновском морге – куда прямиков из подвальной камеры, буквально вчера попали двое «вагнеровцев».
Якобы покончили с собой в камере… Хм, гкхм…
Вот же какая сцука, а?!
Молодые пацаны из вновь, буквально – только что принятых. Не местные – ульяновских трогать пока опасаются. Городские ребята из Нижнего Новгорода.
Больше всего мне понравилось привычка «Гражданина начальника» являться в Управление за час-полтора до начала официального начала рабочего дня.
Вот и, сегодня нелёгкая принесла его ровно в шесть «ноль-ноль»… Правда, кабинет к его удивлению был уже занят: на кресле – перешедшим ему из-под справной еврейской задницы товарища Каца, вальяжно развалился своим тощим задом, ваш покорный слуга.
Тот, сдал было назад – но его схватили за руки стоящие по бокам двери Ганс и Франц, а подошедший сзади Фриц – ловко лишил табельного «Нагана» и весьма чувствительно подтолкнул в спину. Затем, бывший хозяин этого кабинета, почти мгновенно оказался сидячим на обшарпанном стуле напротив.
Молча, внимательно рассматриваю «пришельца»: молодой человек – лет на пять старше меня нынешнего, с хорошо заметной печатью вседозволенности на лице – уже как будто то бы въевшейся в кожу.
Можно было использовать для этой «сцены» своих вагнеровцев, но те сплошь и рядом – зелённая молодёжь и, не произвели бы нужного впечатления. То ли дело трое тёртых жизнью мужиков, один лишь вид которых – вмиг настраивал на «позитивный» лад и желание чистосердечно сотрудничать.