Чем-то напоминает поместье помещика средней руки – как я его себе представляю.
Поздоровавшись и живо поинтересовавшись – благополучно ли я до него добрался, Генрих Григорьевич – задержав мою руку в своей, пристально уставился мне в глаза:
– Так вот ты значит какой, товарищ Свешников! Наслышан, премного наслышан…
Разговаривает подчёркнуто вежливо – даже почтительно, но почему-то при этом по загривку бегают мурашки.
«Откуда дровишки? От «Человека в кубанке», вестимо! Хвастается, поди своей «крыше» – какого удоисто-икрянистого осетра, он на крючок подцепил».
Выдержав его взгляд, я в том же духе:
– Про Вас я тоже наслышан, товарищ Ягода.
Заметно настораживается:
– И от кого же ты про меня «наслышан»?
– «Слухом земля полнится».
Пусть считает, что я черпаю инфу из того же «источника». Мне навряд ли это хоть как-нибудь повредит, а вот Погребинскому – вполне может быть.
Изрядно напрягшись:
– И что за «слухи»…?
– Только самые положительные. Мол, верный ленинец и непоколебимый борец с…
– Ты мне здесь баки не забивай, – как будто сбросив личину, резко обрывает мои дифирамбы, – садись и рассказывай, что ты там в своём Ульяновске творишь.
Серьёзный мужжжщщщина!
Вроде как на суде в 1937 году, на вопрос Вышинского не сожалеет ли подсудимый о содеянном, Ягода честно признался:
«Сожалею, что не расстрелял вас всех, когда возможность была!».
Значит, такая возможность была, значит…
Значит… «Паровозы надо давить – пока они всего лишь чайники»!
– Прям, не знаю что и рассказывать, товарищ Ягода… Давайте Вы будете спрашивать, а я отвечать? Только вот под чай бы! Ибо, рассказ «на сухую», это уже называется по-другому – дача показаний… Хахаха!
– Хахаха!
Прислуга…
Ой, извиняюсь – при народной власти нет никакой «прислуги»!
«Прислуживать» – низко и недостойно для человека… А вот «обслуживать» начальство – это другое дело.
Обслуга (обслуживающий персонал) в виде по-европейски хорошо одетой симпатично-сисястой девки принесла чай в фарфоровых чашках с блюдечками, к чаю что и, начался неспешно-неторопливый…
Допрос!
Зятя самого главного пролетарского писателя буржуйского происхождения, интересовало буквально всё. И первым делом бы прямой вопрос прямо в лоб:
– А расскажи-ка мне, Свешников, откуда ты у нас – такой умный взялся?
Смотрю на него и, думаю:
«Ты даже не представляешь себе – до чего я умный!».
А вслух, говорю:
– Да, как бы Вам это объяснить, Генрих Григорьевич…?
* * *
Ещё одно отличие «реальной» истории – которую я знаю, от «текущей» альтернативной реальности.
И это – полностью моя заслуга!
Есть повод собой гордиться.