Когда мы оказались внутри я бросилась к шеренгам бутылочек, припасенных Оллином. Схватила пять штук и плюхнулась на колени рядом с бесчувственным Шерром.
— Открой рот. Пей, — повторяла, как заведенная, пытаясь влить в него рубиновую кровь, — еще немного.
Она тонкой струйкой стекала по подбородку, не попадая внутрь сквозь плотно сжатые губы. Я схватила следующий пузырек.
— Ну же, — надавила ему на щеки и все-таки умудрившись приоткрыть рот, — вот. Вот так.
Запрокинула ему голову, вынуждая проглотить.
— Хорошо, — следующую бутылочку открыла зубами и снова слила ее содержимое в рея.
Его начало трясти, совсем, как ту выжлу, над которой Оллин проводил эксперименты.
Мне с трудом удавалось его удерживать и вливать кровь. Сильный мужчина отшвырнул меня одним взмахом руки, даже не заметив этого. Я отлетела к стене, больно ударилась и обессиленно сползла на пол.
Его выгибало, но он не приходил в себя, хрипел, не открывая глаз.
Останавливаться нельзя. Я помню, что случилось с той выжлой, которую Оллин не долечил. Очередная бутылочка, которую я пыталась открыть, выскользнула из непослушных окоченевших пальцев:
— Черт, черт, черт!
Я пинком закрыла дверь, сквозь которую в утлый домик врывался ветер. Скинула промокший тулуп валенки, больше похожие на ледяные колодки. Мне нельзя замерзать, не сейчас.
Накинула на себя вонючее старье, натянула какие-то носки и снова схватилась за бутылочки. Мне удалось влить Рэя содержимое одной из них, вторую он выбил у меня из рук.
Было больно, но я не жалела себя. Оседлала его сверху, сжимая бедрами, чтобы не скинул и снова влила лекарство.
Рэй хрипел, бился в конвульсиях, пугая меня до чертиков. Но я видела, как его губы перестают быть мертвецки зелеными. Это внушало надежду. Я снова и снова поила его, не зная когда надо остановиться, и можно ли вообще останавливаться.
Его кожа постепенно становилась бледной, но без зелени. Щупальца вен пропадали, ногти приобретали нормальный оттенок.
Моя кровь помогала. Лечила его. Но он почему-то не приходил в сознание. Даже пропотев и затихнув, Рэй так и не открыл глаза.
Я склонилась ближе, пытаясь расслышать его дыхание, и поняла, что он спит.
Получилось.
Я обессиленно сползла по стенке на пол, обхватила себя руками и сидела, не шевелясь, давясь слезами от пережитого ужаса. Было больно в груди. От страха, обиды, отчаяния.
Мой побег чуть не погубил дракона. Чуть не погубил человека, которого люблю.
Проклятый Оллин! Обвел меня, как последнюю идиотку вокруг пальца.
Рэя снова начало трясти, но в этот раз не от болезни, от холода. Надо его раздеть. Мне с огромным трудом удалось стащить с него охотничьи сапоги, сырые штаны и куртку.